— Ну будет тебе, — улыбнулся Хейке. — Да, я согласен, твоя борьба тяжела вдвойне. Кстати, тебе никогда не приходило в голову, что если у человека мягкий и приветливый нрав, люди перестают обращать внимание на его внешность?
— Ха! — хмыкнула Тува. — Между прочим, плевать мне с высокой колокольни на то, как я выгляжу, главное, что у меня твердый и решительный характер. Это самое важное, когда ты…
Кладбище вдруг озарилось слабым сиянием. Духи отошли в сторону, приветствуя молодого человека неземной красоты с отливающими темным глянцем рыжими локонами и величественной осанкой, свидетельствующей о его превосходстве.
Сердце Тувы стиснула глухая тоска.
Ганд улыбнулся ей.
— Как, по-твоему, смогу я заменить тебе Имре?
Она сглотнула, чтобы прогнать подступающие к глазам слезы. И закусила губы.
— Вон что. Пришел, значит, — хмуро проговорила она. — Это ты, что ли, должен «оберегать» меня? Да уж, нелегко тебе придется!
— Вот увидишь, мы станем друзьями, — отвечал он спокойно. С лица его не сходила приветливая улыбка.
— Этого…не будет никогда, — вырвалось у нее. И тут она не выдержала. Повернулась на каблуках и помчалась прочь со всех своих коротеньких ног. По щекам у нее струились слезы.
— Вот дерьмо, — ругалась она, рыдая. — Что он только о себе возомнил? Мало ли что он весь из себя такой медовый-сахарный. Пусть не думает, что сможет со мною сладить. Ну а если он думает, что я способна в него втюриться, то пусть не рассчитывает. Мне нужен мужчина, которому я подчинюсь и душой, и телом, который может держать в страхе, подавлять, подвергать душевным экзекуциям и…
Выходило, что Ганд почти что соответствовал всем этим требованиям. Никто не мог отрицать его всеподавляющий авторитет.
— О черт, — всхлипывала Тува. — Черт, черт! И Натаниеля тоже не хочу больше видеть. Конечно же, теперь он вовсю будет стараться увлечь меня на узкую тропу добродетели. Теперь, когда за ним стоят все эти… сухари! Но только ничего у него не выйдет! Тувочка поднимет открытое восстание. И тогда!.. Тогда вы увидите, чей она союзник!
Натаниель остался на кладбище в окружении духов своих предков. Он вздохнул.
— Да, мы понимаем, в каком ты затруднительном положении, — сказал Тенгель Добрый. — Но только не отступай. Эта маленькая девочка может стать коварным врагом, если всецело окажется во власти Тенгеля Злого. Но я не думаю, чтобы он уже успел ее заприметить.
— Держи ее в повиновении, — предупредила Суль. — Ты же знаешь, вам предстоит выдержать нечеловеческую борьбу, когда придет срок.
— Да, но когда он придет? — спросил Натаниель.
— Ганд просит нас обождать.
— Я дам вам знать, — пообещал Ганд.
— Да и тебе, Натаниель, потребуется время, — задумчиво произнес Ульвхедин. — Ты должен набраться силы, уверенности в себе, ты слишком чувствителен.
— Я знаю, — кивнул Натаниель. — Я никогда еще не использовал все свои внутренние ресурсы. Неделя, проведенная в склепе, вряд ли может послужить достаточным подтверждением моей сопротивляемости.
— Это верно, — согласилась Дида. — Ты доказал, что можешь владеть трудной ситуацией, не впадая в панику. Ты также способен глубоко сострадать страждущим, что тоже необходимо. Но тебе еще многого недостает.
Натаниель задумался.
— Мой друг и родич Рикард просил меня разобраться с одним делом в Вестланне. Как вам известно, он полицейский, и он Тувин отец. Стоит ли мне, по-вашему, взяться за это дело?
— Почему бы и нет? — сказал Тенгель Добрый. — Все, что способно дать тебе закалку, тебе во благо. И возьми с собой Туву, мы не хотим, чтобы ты надолго оставлял ее без присмотра.
Натаниель не очень-то этому обрадовался, поскольку у него были другие планы, однако он согласно кивнул.
— Я возьму Туву с собой.
— Прекрасно, — заключил Тенгель. — А когда придет срок великой битве, мы, как уже говорилось, дадим тебе знать.
И, прежде чем Натаниель успел поблагодарить их, духи растаяли, и он остался один.
После этой встречи он отправился вместе с Тувой в Вестланн. Но все это произошло до того,как он очнулся ночью от сна, в котором парили скорбные женские лица, а Тува отчаянно взывала о помощи.
Сначала им пришлось пережить мрачные события, связанные со «Стеллой».