17 
Он не просто падал. Его все время относило в сторону.
Какая же глубина была у этой бездны?
Световое пятно от фонаря не могло прояснить картины. Это была всего лишь узкая полоска света в колоссальном пространстве тьмы.
Что-то двигалось в абсолютной тишине.
Ян направил свой прожектор в ту сторону.
И увидел вдали какое-то существо, падающее, как и он сам, в Ничто.
Он крикнул. Он перебрал по порядку имена всех своих друзей.
Летящая фигура удалялась от него. Но до него донесся слабый крик, похожий на мольбу о помощи.
Голос совершенно незнаком.
Женский голос, но иного тембра, чем у Тувы.
Здесь кто-то еще?
И где это «здесь»?
Ян давно уже перестал удивляться всему тому, что он переживал, находясь рядом с Людьми Льда. Он принимал теперь все как есть, и даже это, непостижимое.
Он не мог догнать уносящееся от него существо. Возможно, это и к лучшему. Может быть, глупо, но у него отвратительное предчувствие опасности. А быть может, в этом предчувствии нет ничего глупого.
Это владения Тенгеля Злого, его «второе место».
Но кто мог предполагать, что здесь все будет именно так!
Просто непостижимо, какая глубина у этой бездны! Неужели у этой чудовищной пропасти нет дна?
Постепенно он стал склоняться к мысли, что находится в мировом пространстве. Во внутреннем мировом пространстве. В недрах земли.
С ума можно было сойти!
Сказать, что Ян не был напуган, было бы грубой ложью. Он был перепуган до безумия. Он почти не мог дышать от страха, в его мозгу была полная неразбериха, он не мог сосредоточиться ни на одной мысли. Мысли сменяли одна другую в бешеном темпе, и в следующую секунду он забывал их.
Но постоянно он ощущал беспокойство о судьбе Тувы. И без конца упрекал себя в том, что не смог остаться рядом с Тувой и оберегать ее.
Он выключил на некоторое время свой фонарик, чтобы не сели батарейки. Но у него появилось такое чувство, будто где-то внизу есть твердая почва — или что-то в этом роде. Может, это был сооруженный людьми эхорадар или что-то еще. Во всяком случае, у него создалось впечатление, что у этого пустого пространства есть какое-то дно.
«Значит, дно здесь все-таки есть!» — с каким-то даже триумфом подумал он. И снова включил фонарик.
У него перехватило дыханье, он был просто в шоке.
Да, он увидел землю. Черную, каменистую землю.
Но он увидел не только это. Там стояли какие-то существа, ожидая его. В первый момент их трудно было заметить, поскольку они были такими же черными, как и земля, на которой они стояли. Одеты они были в длинные монашеские рясы. Высокие, молчаливые. Их обращенные вверх лица белели во тьме. Ян не ожидал, что у них такие красивые лица, потому что не знал, что болотные жители были намного красивее людей, которые унаследовали мир после них.
На их лицах было написано злобное ожидание. В угольно-черных глазах сверкало нечто жуткое. Черты их мертвенно-бледных лиц можно было бы назвать совершенными, если бы не зло, сквозящее в них.
— О, нет! — прошептал Ян, продолжая беспомощно спускаться прямо к этим существам, среди которых он увидел и женщин. — О, нет!
Рука, сжимавшая меч Таргенора, побелела от напряжения. Ян Мораган твердо решил защищаться до последнего вздоха.
Марко затормозил движение Тувы и Габриэла.
— Я вижу что-то во тьме, — тихо сказал он.
— Ян! — воскликнула Тува. Все стали звать его.
Потом все стали прислушиваться, но так ничего и не услышали.
— Я вижу что-то, — сказал Габриэл.
— Да, мы здесь не одни, — сказал Марко.
— Ты думаешь… что здесь кто-то есть? — прошептал мальчик.
— Во всяком случае, это не Натаниель.
— Послушайте меня, — решительно произнесла Тува. — Марко, ты можешь маневрировать почти так, как тебе хочется, ведь ты же, как никак, черный ангел, хотя и не можешь использовать здесь многие свои качества. Но многие качества являются у тебя врожденными, в первую очередь эта способность летать в открытом пространстве.
Мы же не способны на это. Конечно, мне удалось спуститься к тебе, но это был просто кувырок через голову, не больше. Габриэл же двигался вместе с потоком воздуха. Поэтому я думаю, что с теми двумя-тремя, которых мы увидели, дело обстоит точно также. Я уверена, что они перемещаются столь же беспомощно и бесконтрольно, как и мы.
17 
