17 
Сказав это, она ушла. Арв увидел, что она даже не притронулась к своему кофе, который вызывал у нее такое любопытство. Он понял, как она была скованна и возбуждена, и его сердце сжалось от сочувствия.
Чувства Арва к Гунилле были несколько туманны. Конечно, она ему очень нравилась, и он охотно женился бы на ней. Но она была еще такой незрелой, кроме того он не хотел, чтобы она страдала.
Его жизнь вмещала только одну любовь — к умершей жене. Никогда он не сможет полюбить другую женщину так, как любил ее.
Но он понимал, что не может жить один до конца своих дней. И теперь его не покидала мысль о том, чтобы взять к себе в дом Гуниллу.
Он хотел иметь детей, да, взамен тем двоим, которых он потерял в ужасной трагедии, о которой старался не вспоминать. Ему хотелось видеть вокруг себя детей, весело играющих в его красивом, маленьком домике в Бергкваре. Но Гунилла была еще слишком юной. Ей следовало сначала повзрослеть.
Наконец Эрланд Бака вернулся домой.
Взрослый, потрясающе мужественный, прошедший суровую солдатскую школу. В красивой форме — в треугольной шляпе, в красном мундире с зеленой окантовкой, с белой портупеей и в сапогах до колен, с саблей и ружьем. Вид у него был — ой, ой, ой!
Гунилла случайно встретила его на дороге: он направлялся в Кнапахульт взглянуть на нее и самому перед ней покрасоваться.
Она в нерешительности остановилась на тропинке. Кто этот парень? Такой статный незнакомец! Его портупея и сапоги сверкали, за спиной громыхало ружье, плечи были широкими, улыбка — очень знакомой.
Гунилла робко, неуверенно поклонилась ему.
— Да это же Гунилла, — произнес он басом на диалекте, отличающемся от смоландского. — Как ты выросла! И какой красивой стала!
Он остановился прямо перед ней.
— Ты что, не узнаешь меня?
— Нее-ет… — испуганно прошептала она. Все-таки она была одна в лесу с этим незнакомым ей мужчиной.
— Нет, никто в округе не узнает меня! — засмеялся он, показывая ровный ряд белых зубов. — Ведь я же Эрланд! Эрланд Бака!
— Что? — не веря своим ушам, спросила она.
— Это в самом деле я!
Она попыталась взглянуть на него по-другому, как на своего прежнего товарища по играм. И постепенно стала узнавать его.
— Неужели это Эрланд? Да, это, несомненно, он! Каким красавцем ты стал!
Он с удовлетворением хмыкнул.
— И к тому же получил земельный надел. Ты же знаешь, я наемный солдат.
Быть наемным солдатом означало, что несколько крестьянских дворов или целый район вскладчину нанимают солдата, который в случае войны или по какой-то другой причине отправляется на службу. Этим солдатам выделялся земельный участок и другие наделы. Таким образом, солдат нес службу за весь свой район, тогда как другие освобождались от воинской повинности. Для Эрланда Бака это было очень выгодно, поскольку он был пятым сыном в доме и не имел никаких перспектив на будущее.
Гунилла все еще не могла привыкнуть к происшедшей с ним перемене.
— Нет, ты в самом деле Эрланд?
— Истинная правда, — смеялся он.
— А я-то думала, что ты теперь в Стокгольме и служишь самому королю!
— Я был там. Но Его Величество Густава III застрелили в Опере в прошлом году, так что моему пребыванию в Стокгольме пришел конец. Ты бы видела, какой это большой и красивый город! Не то что Бергунда! В нем поместятся десять таких городов, как Вехье!
— Значит, ты плохо охранял своего короля? — с упреком сказала она.
— Нет, вы только послушайте! Я-то ведь не ходил с ним в Оперу! А об этом пронюхали те негодяи и решили выстрелить в него.
— Все ясно, — задумчиво произнесла она. Да, она слышала об убийстве короля…
Но как она теперь вела себя? Ведь ей не пристало болтать с этим барином о всяких пустяках, посреди зимнего леса. По сравнению с ним она чувствовала себя просто ничтожеством.
— Ну, как дела с этими дьяволами на пустоши? С теми, что были в расселине, — спросил Эрланд. — Вам еще не удалось выловить их?
— Нет, стало еще хуже, чем было, — сказала она, испуганно взглянув на него своими синими глазами. — Ты знаешь Сири, которая пропала без вести? Говорят, что она по-прежнему жива и что это она делает из веток кресты и тому подобное.
— Гм! Хотелось бы мне встретиться с ними! С моим славным мушкетом, штыком и саблей я непобедим!
17 
