Последние отзывы

  9  

– Мне нужна моя одежда.

– Но, ваше высочество, вам нельзя…

– Об этом я поговорю с доктором. И еще мне нужна щетка для волос, косметика и подходящая уличная одежда. – Габриела сцепила руки на груди. Этот жест не допускал возражений. – Я собираюсь домой сегодня же утром.

Сестра не осмелилась спорить с королевской особой. Она присела в поклоне и прямиком направилась к доктору. Тот немедленно поспешил к принцессе, готовясь терпеливо, но настойчиво уговорить ее оставаться в постели.

– Ваше высочество, что случилось? Вам нельзя пока вставать. – Лицо доктора выражало Озабоченность и лучилось добротой.

– Доктор Франко. – Габриела решила проявить твердость. – Я ценю ваше внимание и профессионализм. Но сегодня я отправляюсь домой.

– Домой, – проговорил доктор и, подойдя ближе, проницательно заглянул в ее глаза. – Моя дорогая Габриела?

– Нет, – в ответ на его взгляд она покачала головой, – я все еще ничего не помню.

Доктор Франко не показал разочарования, только кивнул.

– Я говорил с доктором Кижински, ваше высочество. Он специалист и больше меня разбирается в вашем состоянии, он посмотрит вас сегодня днем.

– Я повидаюсь с вашим доктором Кижински, доктор Франко, но только не сегодня. – Габриела засунула руки в карманы халата и нащупала какой-то маленький гладкий предмет. Вытащив его на свет, она увидела, что это заколка для волос. Она крепко зажала ее в руке, как будто через нее пытаясь проникнуть в тайны прошлого. – Я собираюсь действовать собственными методами. Возможно, оказавшись среди знакомых вещей и обстановки, я все вспомню. Вы заверили меня вчера, когда мой… отец ушел, что моя амнезия временная и, за исключением шока и слабости, со мной все в порядке. А это означает, что я могу скорее восстановить силы дома.

– Но ваше состояние… оно требует непрерывного наблюдения, и это лучше делать здесь.

Габриела улыбнулась спокойно, но непреклонно:

– Я не хочу, чтобы меня изучали. Я выбираю дом.

– Так сказала моя малютка сразу после того, как ей удалили миндалины. – В дверях стоял князь Арманд, наблюдая, как хрупкая дочь противостоит тяжеловесу доктору. Он протянул ей руку. И с болью заметил, как она поколебалась, прежде чем принять ее. Он нежно сжал ее пальцы. – Ее высочество отправится домой, – сказал он и, обращаясь к доктору, примирительно добавил: – Вы дадите мне список инструкций по уходу и наблюдению за ней. Если она не станет слушаться, то вернется сюда.

Габриела хотела запротестовать, но вместо этого склонила голову в знак повиновения, хотя князь видел, как она недовольно вздернула бровь. Он видел это выражение сотни раз, когда дочь пыталась с ним торговаться и добивалась своего.

– Я пошлю за твоими вещами.

– Благодарю.

Габриела не добавила слово отец. И оба это отметили.

Спустя час она покинула больницу. Ей нравилось платье, которое было на ней, – по-весеннему легкое, с пастельным рисунком. И ее обрадовало, что она умеет искусно пользоваться косметикой.

Выйдя на солнце, она почувствовала тепло. От свежего воздуха щеки сразу порозовели, а тени под глазами стали меньше. Распущенные каштановые волосы свободно лежали по плечам. Духи, которыми она воспользовалась, имели дразнящий, неоспоримо французский запах. Он был ей знаком, как и старый халат, милый, привычный. Автомобиль оказался большим лимузином, просторными, приятно пахнущими кожей. Она не помнила, ездила ли в нем раньше. Лицо шофера, склонившегося с улыбкой, тоже было незнакомым. Он открыл для нее дверцу, помогая сесть. Князь сел напротив, наискосок.

– Ты выглядишь гораздо лучше, Бри.

Ей хотелось задать вопросы, связанные с теми обрывками воспоминаний, но они ускользали, захлестнутые эмоциями. Она сидела в обитом кожей и бархатом салоне лимузина, чувствуя себя абсолютно в своей тарелке. Сверкающее кольцо привычно сидело на пальце. Она знала, что туфли на ней итальянские. На то, что их надевали, указывали потертости на подошве. Разумеется, носила их она, они были абсолютно ей по ноге и очень удобны.

От князя Арманда тоже пахло знакомо и приятно.

– Я знаю, что говорю с легкостью по-французски. Потому что некоторые мысли возникают именно на этом языке, – начала она. – Еще я помню, как пахнут розы. Знаю, в каком направлении посмотреть, чтобы увидеть восход солнца, и где оно садится. Но не знаю, какой я человек – добрая или эгоистка. Не помню, какого цвета стены в моей комнате, не помню, как прошла до этого моя жизнь, как я потратила ее годы – с пользой или впустую.

  9