Особенно,... 
64 
— Здравствуй, кузина, — прошипела она. Ее голос, весь ее облик были словно пропитаны ядом. — Давненько мы не виделись. Надеюсь, что ты по достоинству оцениваешь свое теперешнее положение?
— Мне сказали, что меня пришла навестить сеньора Босколи. Что это за комедия?
— Комедия? Ничуть! Это моя фамилия. Около года назад я вышла замуж за сеньора Бернарде Босколи, юриста папского двора. К сожалению, прошлым летом он умер от чумы.
Кончиком пальца Иеронима смахнула наигранную слезу. Но Фьора, зная эту лицемерку, только улыбнулась с презрением:
— Неужели он умер от чумы и все обошлось без твоего участия? А теперь говори, зачем пришла, и уходи!
Лицо Иеронимы, еще не утратившее привлекательности, покраснело от гнева, ее черные непроницаемые глаза заблестели от злости. Кожа приняла какой-то желтоватый оттенок, видимо, от яда, переполнявшего ее душу, который вырывался наружу. За эти два года она немного располнела и приобрела определенную величавость, которая ей, впрочем, была к лицу. Фьора неожиданно подумала, что легендарная Горгона, наверное, была похожа на нее. Возмущенная наглостью ее злейшего врага, Босколи снова напыжилась:
— Говори тоном ниже, девочка! Ты здесь не имеешь права указывать, — прошипела она, как змея. — Сейчас ты ничто, и достаточно любого пустяка, чтобы вновь отправить тебя туда, откуда ты явилась, — на солому тюрьмы, а дальше на эшафот!
Фьору охватил такой приступ ненависти, что она ощутила во рту ее горьковатый вкус. Эта подлая женщина, убившая ее отца. разбившая ей жизнь, продавшая свое тело сатане и чудом избежавшая правосудия Медичи, осмелилась явиться сюда, чтобы издеваться и оскорблять ее! Если бы не решетка, Фьора, может быть, набросилась бы на нее, задушила собственными руками И тем самым освободила бы землю от этой гадины. Но благодаря усилию воли она сдержала свой гнев, который мог доставить врагу только удовольствие. Она лишь холодно посмотрела на нее и бросила:
— Я несоизмеримо выше тебя. Тебе никогда не стать такой, как я, никогда! И я больше не желаю тебя слушать!
Она спокойно повернулась спиной к решетке и направилась к двери приемной, но Иеронима удержала ее пронзительным криком:
— Подожди! Я еще не все сказала!
— Меня не интересует то, что ты мне можешь сказать, — ответила Фьора, не оборачиваясь.
— Ты в этом уверена? Ты, которая не захотела стать моей невесткой, тебе, возможно, интересно будет узнать, что скоро ты станешь моей племянницей?
— Что?! — Возглас Фьоры разорвал тишину зала.
Засунув руки в рукава, отороченные лисьим мехом, Иеронима смотрела снизу на свою соперницу, словно искала то чувствительное место, по которому собиралась нанести удар побольнее.
Закутавшись в свои меха, нервно покусывая губу, она, как затравленный зверь в своей норе, явно испытывала удовольствие при виде побледневшего лица молодой женщины.
Но Фьора в ответ только пожала плечами.
— Ты сумасшедшая! — бросила она ей с презрением.
— Совсем нет! Святейший отец, большой друг нашей семьи, чьим банкиром стал Франческо Пацци, мой шурин. Так знай, что святейший отец после долгих колебаний относительно твоей судьбы соизволил согласиться с нашим мнением. Убить тебя было бы слишком простым делом. Нет, это ничего не даст. А вот когда ты станешь женой Карло Пацци, моего племянника, ты, может быть, и принесешь хоть какую-то пользу нашему дому.
— Я уже замужем.
— Я это знаю. Прими, впрочем, мои комплименты: граф де Селонже был очень привлекательным мужчиной! Тебе удалось сделать хорошую партию, но, к несчастью, его тоже нет в живых, и ты вдова, как и я.
— И намерена ею остаться! Значит, после того, как ты кричишь на всю Флоренцию, что я недостойна даже самого никчемного мужчины, после того, как ты пыталась превратить меня в публичную девку, ты не боишься выдать меня замуж за твоего племянника? — язвительно спросила Фьора. — Что с тобой случилось? Ты забываешь, что разорила меня?
— Разорила? Ты так думаешь? Мне кажется, что ты не настолько бедна, как уверяешь. Медичи позаботились об этом.
Агноло Нарди в Париже делает для тебя солидное состояние, не считая того, что Медичи наложили секвестр11 на виллу во Фьезоле, которая может стать твоей. Не считая благосклонности короля Франции, не считая…
— Ты слишком много считаешь, Иеронима! — сказала Фьора, почувствовав острое отвращение к этой женщине. — Мне стыдно, что в девицах ты носила имя Бельтрами, и я сожалею о том, что ты перестала быть Пацци. Эта фамилия отлично подходит тебе, потому что это семья разбойников. Я постараюсь сделать так, чтобы моему сыну не было стыдно за то, что его мать носит такую фамилию! Иди и помечтай где-нибудь в другом месте!
64 
