Последние отзывы

  108  

— Монастырь, монастырь! Она вряд ли выбрала какой-нибудь слишком далеко отсюда? — с надеждой спросил Гийом. — Есть один, где вы вместе воспитывались, и потом…

— Нет! — прервала его девушка. — Не рассчитывайте на мою помощь. После всего, что Агнес испытала, я не хочу причинить ей новые страдания тем, что помогу вам ее найти. Если вы ее любили, — а, судя по выражению вашего лица, так оно и есть, — вам достаточно было меня послушать и вырвать ее из рук старика. Теперь больше на меня не рассчитывайте! Скажу лишь, что во Франции тысячи монастырей. Так что желаю удачи!

С этими словами, в которых прозвучал гнев, Роза вышла, оставив Гийома наедине с сожалениями и догадками, но их чуть позже постарался развеять Феликс.

— Нужно забыть эту историю, Гийом, и главное, забыть эту женщину…

— Легко сказать! Она лишила меня сна.

— Она наверняка не первая, — сказал молодой человек, улыбнувшись. — И не последняя! Будет еще много других…Других бессонных ночей, и правда, был еще не один десяток, а вот женщин, которых Гийом захотел бы полюбить, не нашлось ни одной, пока на сцену не вышла прелестная Флора, к несчастью, столь же недоступная, как планета Венера! Часто тень Агнес входила в комнату человека, который был не в состоянии ее забыть, но это была лишь иллюзия. Вокруг него никто не решался произносить имя пропавшей. Роза оставалась верна своему слову, а Феликс ни за что на свете не стал бы перечить невесте. Образ Агнес постепенно стирался в памяти людей, как она того и желала. Лишь от мадемуазель Леусуа Гийом узнал, что каждый месяц, в один и тот же день аббат де Фольвиль читал молитву за упокой души последней госпожи де Нервиль. По-видимому, он получил на то распоряжения и соответствующую плату, но отказывался отвечать на вопросы. Гийом осмелился, несмотря ни на что, его расспросить; аббат не скрыл своего недовольства.

— На что вы рассчитываете, господин Тремэн? Что я стану бросать на ветер то, что мне доверяют люди? Мои молитвы вас не касаются, так же как и личность человека, который о них просит.

— Вы прекрасно знаете, что мною движет не праздное любопытство. Я серьезно виноват перед мадемуазель де Нервиль и лишь хотел бы получить у нее прощение.

— Терпение не в числе ваших главных добродетелей, не так ли? Однако вам придется им запастись, потому что я ничего не скажу. Глубокие раны заживают долго. Пусть время сделает свое дело! Таков мой совет.

Гийом принял сказанное к сведению, но каждый месяц в назначенный день, рано утром спускался в Сен-Васт и присутствовал на службе в напрасной надежде увидеть в тени колонны коленопреклоненную стройную фигуру в черном.

В ярком небе, покрытом золотистой глазурью, солнце клонилось к закату. Гийом любовался им, продолжая думать о своем, как вдруг перед ним возник темный силуэт — к нему подошел господин Потантен.

— В чем дело? — спросил Гийом.

— Мне чрезвычайно жаль прерывать ваши размышления, сударь, — произнес он, как всегда напыщенно, — но мадам Белек хотела бы знать, почему вы не оставили гостей поужинать?

— С чего бы я стал их задерживать? Мы об этом и не договаривались. Во-первых, господин и госпожа де Бугенвиль уже приглашены сегодня вечером, и, во-вторых, наш дом еще не совсем готов к настоящим приемам.

— Я так ей и сказал, но, по-видимому, у госпожи Белек другое мнение на сей счет. Она полагает, что у нас есть все необходимое и что она в состоянии принять самого короля, если у него возникнет фантазия к нам заглянуть. Сегодня, например, она приготовила круглый пирог с рябчиками и…

— Вот и чудесно! Мы съедим ее пирог! Или ты не любишь?

Потантен закатил глаза к небу.

— Я с ума от него схожу… но мадам Белек…

— Пойдем к ней!

В сопровождении мажордома, который из-за своей торжественной походки с трудом приспосабливался к широкому шагу хозяина, Гийом отправился на кухню, вверенную заботам искусной в своем деле дамы, Клеманс Белек, — недавно Потантен лично доставил ее в дом На Семи Ветрах. Оба родом из Авранша, они были земляками и родились лет пятьдесят назад в этом красивом, расположенном на холме городке, достаточно большом, чтобы они там ни разу не встретились. Их пути сошлись на берегах Ранс, когда Тремэн, вернувшись из Индии, купил там домик, который должен был стать его портом приписки, а также сейфом. И доверил все это проницательному и преданному Потантену Пупинелю.

В то же самое время Клеманс Белек томилась в соседнем доме после смерти мужа, державшего в Сен-Серване пополам с младшим братом постоялый двор «Серебряный якорь». Когда старший брат отправился к праотцам, младший, не долго думая, «высадил» невестку, с которой ни он сам, ни его жена не могли поладить. Чтобы откупиться, он выделил ей старую ферму и незначительную долю прибыли. Клеманс пришлось довольствоваться и этим, не теперь у нее не осталось других дел, кроме домашнего хозяйства и сада, а смотреть, как растет капуста да как течет река, ей быстро наскучило. Появление Потантена внесло приятное разнообразие в ее бесцветное существование.

  108