Мария Кровавая (Мария Тюдор)

(1547 год)

Король Генрих VIII умирал…

Было 27 января 1547 года. В Вестминстерском дворце, словно бы отгороженном от мира густыми хлопьями снега, воцарилась тревожная тишина: все знали, что в своей роскошной спальне доживает последние минуты старый деспот. Встав на колени у изголовья его постели, в строгом платье, уже сейчас походившем на траурное, принцесса Мария смотрела на умирающего монарха, но на лице ее не отражалось никакого волнения или скорби.

В детстве она горячо любила отца, восхищаясь его могучей силой и неистовой жаждой жизни, однако с тех пор прошло слишком много лет – слишком много было пролито крови и слез. В этих потоках растворилась и дочерняя нежность Марии. Всего лишь две недели назад в лондонском Тауэре прогремел выстрел, который оповещал, что на плаху упала голова молодого и прекрасного графа Суррея. Граф был виновен только в том, что хотел жениться на принцессе и посмел сказать ей об этом… Кроме того, у короля было слишком много жен! Мария так и не вышла замуж, зато в мачехах недостатка не испытывала: их у нее было целых пять.

Внезапно умирающий слегка приподнял голову. Сначала он остановил взор на своей шестой и последней супруге, стоявшей справа от его постели. Тихая и кроткая Екатерина Парр сумела, в отличие от других, сохранить не только голову на плечах, но и трогательные привычки хорошей хозяйки дома. Однако король недолго смотрел на супругу – он перевел тяжелый взгляд налево, на свою старшую дочь.

– Я знаю, Мария, что свое счастье всегда ценил больше вашего, – с усилием произнес он. – Я причинил вам великое горе и не дал мужа, хотя обязан был это сделать. И все-таки прошу вас обещать мне, что вы не оставите вашего брата и будете ему нежной и преданной матерью. Я поручаю его вашим заботам, ибо он слаб здоровьем и беззащитен…

– Обещаю, отец.

Побагровевшее лицо с выпученными глазами, уже отмеченное печатью смерти, прояснилось. Тяжелая рука приподнялась для благословения, но тут же упала на простыню: Генрих VIII скончался…

Мария услышала, как рядом с ней захлебнулась в рыданиях младшая сестра Елизавета, прижавшись рыжей головой к шелковому покрывалу. Она увидела, как по другую сторону кровати вздрогнула Екатерина, но не смогла ничего прочесть в ее взоре – разве что некое облегчение…

Поднявшись с колен, Мария вернулась в свою комнату и, бросив взгляд на собственное отражение в венецианском зеркале, невольно сдвинула брови. Она была свободна теперь… или почти свободна. Но куда ушла ее юность?!

Из зеркала в серебряной раме на нее смотрела невысокая и стройная женщина, которая выглядела на свои тридцать лет – не больше и не меньше. С возрастом черты ее лица заострились и приобрели постоянное выражение суровой печали. Старая дева – вот кем она стала! Рядом с пятнадцатилетней сумасбродкой Елизаветой Мария сама себе казалась пресной и сухой. Однако теперь она твердо намеревалась изменить свою судьбу и не прозябать в старых девах. Ей вспомнился Реджинальд Поул, в которого она влюбилась еще девочкой. Из Англии он исчез уже давно: был отправлен послом к папскому двору и не вернулся, поскольку принял сан и получил в конце концов кардинальскую шапку. Мария почти ничего о нем не знала… Вот почему она благосклонно отнеслась к почтительному ухаживанию красавца-адмирала Томаса Сеймура, который начал оказывать ей знаки внимания еще при жизни короля.

Лорд Томас Сеймур был чрезвычайно хорош собой, и смерть Генриха VIII внесла значительные изменения в его жизнь. Начать с того, что он приходился братом покойной королеве Джейн Сеймур, третьей супруге Генриха, – и, стало быть, дядей маленькому королю Эдуарду VI. Старший брат Томаса, герцог Сомерсет, был назначен протектором Англии, что соответствовало титулу регента, а сам Томас стал таким образом второй по значению фигурой в королевстве.

Высокий, темноволосый, с загорелым лицом и шелковистой бородкой, блистательный морской офицер Томас Сеймур обладал всеми качествами, необходимыми для обольщения женщин, – и весьма в этом преуспел. У него был особый дар: он умел убедить каждую из своих любовниц, что лишь она одна является подлинным предметом его обожания. Поэтому еще при жизни Генриха VIII адмирал ухитрялся ухаживать одновременно за королевой Екатериной, с которой у него был некогда бурный роман, за принцессой Марией и принцессой Елизаветой. Екатерине он клялся, что навеки останется холостяком из-за любви к ней, а каждую из принцесс убеждал, что сгорает от страсти, но не смеет показывать свои чувства из страха перед королем Генрихом.

  55