– Моя милость… в смысле я в восторге! Это будет самый лучший экземпляр моего собрания! – заявил Йорген и просиял так искренне, что сдержанный до чопорности обергольдмастер невольно улыбнулся в ответ. Приятно угодить заказчику, что там ни говори. Да и для самого обергольдмастера эта работа была важна – своего рода вызов в вечном соперничестве ювелиров Нидерталя и Вашаншара: способен ли гном повторить работу светлого альва? Это было делом чести.
С небывалым вдохновением трудился над заказом Штоффенхальтерфалль, душа пела, когда ковал и выколачивал, волочил, паял, шлифовал, эмалировал и инкрустировал… Живой рукой вышла работа, много раньше уговоренного срока – давно уже, с самого дня Сошествия с Небес, лежала готовая, хозяина ждала. А тот хоть и мальчишка совсем, да еще дурных темных кровей, но поди ж ты – оценил! Порадовал старого мастера!
Тут же, в лавке, Йорген купил легкую золотую цепь и повесил медальон на шею. Он решил свое новое сокровище в казарме не оставлять и вообще с ним не расставаться. Но, зная, что посторонним его увлечение может показаться несколько странным (что поделаешь, коллекционера может понять только коллекционер), он не стал оставлять медальон на виду, спрятал под рубашку – мало ли что там у него на шее болтается. Амулет и амулет, кому какое дело? Брату только и показал да другу Тииллу. А Легивару Черному – не стал, и напрасно. Не поскрытничай он – и целой череды неурядиц можно было бы избежать…
В то самое время, когда Йорген фон Раух посещал ювелира, Кальпурций Тиилл с Черным Легиваром совершали прогулку по столице. Веселой вдовушки Лизы Кнолль с ними уже не было – она приступила к новым своим обязанностям камеристки любимой фрейлины королевы Амалии фон Лерхе.
Девица эта пользовалась благосклонностью не только королевы. Временный начальник столичного гарнизона Ночной стражи лагенар Нидерталь был к ней весьма и весьма расположен. Она отвечала ему взаимным интересом, и дело шло к тому, что у Йоргена могла в скором времени появиться невестка.
Вот почему о личных нуждах фрейлины лагенар был неплохо осведомлен, и, когда Легивар завел разговор, что неплохо бы подыскать для его женщины место в столице – не мыкаться же ей бездомной по миру? – он тут же и подыскал. Буквально накануне Амалия отпустила замуж прежнюю свою камеристку и уже три дня мучилась непричесанная, жаловалась. Вот и разрешил Дитмар фон Раух две заботы разом – как раз в его духе.
Узнав о назначении, Лизхен радовалась как ребенок: хлопала в ладоши и чмокала в щеку каждого, кто оказывался рядом: Дитмара – благодетеля своего, Йоргена, Кальпурция, Легивара, стряпуху Лотту, с которой успела за день коротко сойтись и уже вовсю помогала по кухне, учила готовить курицу по-реоннски. И даже дворецкому Цимпелю перепала ее радость, хоть тот и не ждал.
Лизхен была счастлива. О прошлом, брошенном в Реонне, она не жалела вовсе. Своих родных у нее не осталось, мужнина родня из-за злых разговоров смотрела косо. Домок, правда, стоял неплох, в два этажа и с обстановкой, в палисаднике крокусы цвели… Нет, все равно не жалко. Скучно жила она в Реонне: заказы брала да шила, брала да шила, и так бесконечно, день за днем. Наверное, так и сидела бы с иголкой в руках до самой старости и померла бы, корпя над чужой сорочкой… Да разве это жизнь? Как бежали из города – мир раскрылся перед ней.
Но долго в пути тоже неинтересно, не женская это стезя – странствовать бесприютной. Очутившись в великолепной эренмаркской столице, в богатом доме, она только и мечтала о том, как бы тут задержаться подольше. Ее тягу к приключениям, прорезавшуюся столь внезапно, дорога из Эдельмарка в Эренмарк успела удовлетворить в полной мере, ведь сколько всего было-то! На лошади скакала верхом, как важная дама. На пароме переправлялись через реку, широченную, от берега до берега чуть не треть лиги – даже не знала, что такие бывают на свете. Стражу руку отрубили и прирастили потом на место – сама перевязывала. На носферата ходили – ну пусть не сама, но ведь все на ее глазах! Каких-то висельников снимали и жгли (для порядка). Какие-то разбойники напали раз близ деревни Чернокозье – пока парни отбивались, так визжала, что охрипла совсем. Столько впечатлений – на целую жизнь хватит, право! Отчего бы теперь мирно не пожить?
Хотела сама кланяться лагенару Дитмару (никак не верилось, что этот великолепный господин – почти родной брат ее скромному квартиранту Йоргену!), чтобы хоть на кухню взял ее, хоть в поломойки. Но Легивар, умничка, гораздо лучше все устроил. Камеристка! Госпожи любимой фрейлины ее величества личная прислуга. Служба при дворце! При настоящем королевском дворце! Это как в сказке про бедняжку Эвелину, только лучше. Ведь никто не знает примеров, чтобы безродная сиротка в самом деле стала принцессой. А тому, как вдовая белошвейка попала во дворец, она сама живой пример. В общем, Лиза Кнолль была счастлива, и даже скорая разлука с милым не могла это счастье сильно омрачить.