ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Прилив

Эта книга мне понравилась больше, чем первая. Очень чувственная. >>>>>

Мои дорогие мужчины

Ну, так. От Робертс сначала ждёшь, что это будет ВАУ, а потом понимаешь, что это всего лишь «пойдёт». Обычный роман... >>>>>

Звездочка светлая

Необычная, очень чувственная и очень добрая сказка >>>>>

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>




  55  

– Ах, не придирайся к словам, я и без того расстроен, – поморщился предполагаемый обладатель половинной души, предположение это его почему-то сильно задело. Впрочем, он тут же повеселел – в голову пришла очень приятная мысль. – Знаете, что получается? Мы можем не опасаться, что Свет застигнет нас врасплох. Легивар – маг, я изучал тайные науки в худшем их проявлении (он имел в виду не академические дисциплины, а мрачное колдовство нифлунгов), да и Мельхиор по природе своей имеет склонность к колдовству. Пока хоть один из нас жив – худшего не случится.

– При условии, что все наши выводы верны. – Кальпурций Тиилл был настроен не столь оптимистично.

– Будем надеяться на лучшее, – сдержанно ответил Легивар, он очень не любил, когда его умозаключения кто-то, пусть даже добрые друзья, подвергал сомнению.

– Я стану молить Дев о милости! – горячо, хоть и немного невпопад обещал молодой хейлиг, и маг кивнул ему благосклонно:

– Что ж, это лишним не будет. Молись.

Первые дни пути вышли ничем не примечательными. Дорога шла по землям ландлагов Штрандхейм и Оберзее, самых мирных и благополучных в Эренмарке (насколько вообще можно вести речь о мире и благополучии в военные годы). Сюда не смогли дойти основные силы Тьмы, разорившие север Норвальда, здесь не было голода и гнилой горячки, долгие годы мучивших Моосмоор. Добрые боги сохранили эти края почти в том виде, каковой был присущ им до наступления темных лет: опрятные городки и селения, тучные поля, хорошие дороги. Не было и признаков южной безалаберности: все кладбища и даже одинокие могилы были обнесены новыми кирпичными или сланцевыми оградами. На всех перекрестках стояли столбы с охранными символами против гайстов. При каждой сельской управе имелась казенная серебряная чаша для выявления вервольфов, и альтесты не позволяли себе долотом откалывать от нее кусочки на продажу. О том, чтобы на дубах не болтались бесхозные висельники и по канавам не валялись непогребенные трупы пьяниц, и говорить не стоит. Образцовый порядок царил в западных ландлагах; его милость Йорген фон Раух остался доволен увиденным, и несколько местных чинов Ночной стражи были представлены к повышению.

Это ему, конечно, Дитмар подсудобил. «Ты все равно мотаешься по стране без дела, – сказал он (да, так прямо и сказал: «без дела» – хватило же совести!). – Давай оформим это как инспекционный рейд. На юге ты уже был, теперь проверишь состояние службы в западных и северных гарнизонах, и будет у нас сделано большое дело, и фон Оттер от нас отвяжется…»

Махтлагенар Вальгунт фон Оттер состоял в чине командующего войсками, ему же подчинялись обе стражи, Дневная и Ночная. Правда, ввиду особой значимости личный состав столичного гарнизона Ночной стражи особым указом был переведен в непосредственное подчинение его величеству. Тем не менее вся отчетность по-прежнему шла через его светлость, и Йоргену фон Рауху, а потом и брату его Дитмару такое положение вещей сильно отравляло жизнь. (Правда, если бы кто-то спросил фон Оттера, то услышал бы, что это ему отравляют жизнь братья фон Раух, потому что еще ни одной бумаги они не удосужились сдать вовремя.)

– Нет, можно подумать, это мне лично надо! Кто из нас двоих начальник Ночной стражи? Я, между прочим, тебя замещаю временно, с меня спрос невелик. А ты однажды наживешь неприятностей. – Заметив, что Йорген капризно морщит нос, Дитмар перешел от уговоров к давлению. – Тебе что, так трудно пару донесений написать? Рука отсохнет?

Да, вот именно это и было для Йоргена самым трудным! Не боялся ланцтрегер Эрцхольм ни холода, ни темноты, ни тварей ночных – боялся как огня казенных бумаг: отчетов, докладов, списков, описей, служебных записок. Они тяготили его, огорчали и утомляли, лишали вкуса к жизни. Ему проще было против десятка шторбов выйти в одиночку, чем сочинить очередной отчет, честное слово!

Говорят, еще совсем недавно, при Хагене Мудрейшем, такого не было, чтобы на каждый чих бумагу кропать. Стоила она в ту пору дороже, что ли, поэтому не тратили ее понапрасну, докладывали устно, как и подобает людям благородным, и верили друг другу на слово, без печатей и подписей. А при молодом Видаре вдруг завелась эта канцелярская мода, и пошло, и пошло с каждым годом все больше, впору специальную команду писарей при гарнизоне содержать, один не справляется уже… Скорее всего, виноваты в этой беде города. Это они стали ставить на реках особые мельницы, выделывать бумагу из старого тряпья, вот она и подешевела… Сжечь, что ли, их все? Не города, конечно, бумажные мельницы. Придумать, будто они привлекают особо вредную породу гайстов, и спалить под шумок. Или тайно подослать верных людей, а свалить все на еретиков, якобы это они усмотрели в бумажном производстве колдовскую суть…

  55