166 
Он оставил Кэлен на попечении Ниссел, древней старухи, которой наказал позаботиться об Исповеднице, как о родной дочери. Ниссел редко улыбалась, а если и улыбалась, то в самый неподходящий момент. Говорила она мало, в основном давая указания:
- Встань тут. Подними руку. Опусти. Дыши. Не дыши. Выпей это. Ляг.
Читай Кандру.
Кэлен не знала, что такое Кандра. Ниссел пожала плечами и положила ей на живот два плоских камня, один на другой, велев сосредоточиться на том, чтобы удерживать все сооружение в равновесии. Старуха начала осматривать рану. Когда боль становилась совсем нестерпимой и верхний камень начинал соскальзывать, Ниссел покрикивала на Кэлен, чтобы та следила за камнями.
Старуха дала пожевать ей какие-то горькие листья, а затем раздела и выкупала.
Вода освежила Кэлен. Она уже успела забыть, какое удовольствие может доставить омовение. Кэлен надеялась, что тяжелые мысли уйдут вместе с грязью. Очень надеялась. Тем временем Ниссел выстирала вещи Кэлен и повесила их сушиться возле очага. На огне висел котелок со странной смесью, отдававшей запахом смолы. Ниссел вытерла Кэлен, завернула в теплые шкуры и усадила на скамеечку подле очага. Листья уже не казались Кэлен такими горькими, но зато теперь у нее закружилась голова.
- Ниссел, а для чего нужны листья?
Старуха перестала разглядывать рубаху Кэлен, которую находила очень странной.
- Это успокоит тебя, и ты даже не почувствуешь, что я делаю.
Продолжай жевать. Не бойся, дитя. Ты не почувствуешь боли.
Кэлен выплюнула листья. Старуха посмотрела на пол и подняла бровь.
- Ниссел, я Исповедница. Если я потеряю над собой контроль, то потеряю власть над моей силой. И когда ты до меня дотронешься, я могу освободить ее, сама того не желая.
Ниссел озабоченно нахмурилась.
- Но, дитя, ты же спишь, и тогда ты теряешь контроль.
- Это совсем другое. Я спала с самого рождения. До того, как во мне поднялась эта сила. А если я забудусь или отвлекусь как-то по-новому, как, например, с твоими листьями, я могу невольно коснуться тебя.
Ниссел кивнула. Подняв брови, она наклонилась ближе.
- Тогда как же ты…
Кэлен бесстрастно посмотрела на старуху. Она не сказала ничего, но высказала все. В глазах Ниссел мелькнуло понимание. Целительница выпрямилась.
- О, теперь мне все ясно.
Она сочувственно погладила Кэлен, прошла в дальний угол хижины и принесла кусок кожи.
- Зажми это зубами, - сказала она и похлопала Кэлен по плечу. - Если тебя еще когда-нибудь ранят, позаботься, чтобы тебя привели к старой Ниссел. Я запомню, как, надо обращаться с Исповедницей. Порой для Целителя важнее знать, чего делать не следует. Может, для Исповедницы тоже, а? Кэлен улыбнулась и кивнула. - А теперь, дитя, зажми зубами этот кусок. Да покрепче.
Закончив, Ниссел отерла лицо Кэлен мокрой тряпицей. Кэлен была настолько измучена, что даже не смогла сесть. Ниссел велела ей полежать, смазала рану коричневым бальзамом и наложила повязку.
- Поспи немного, перед пиром я тебя разбужу.
Кэлен накрыла морщинистую руку ладонью и заставила себя улыбнуться.
- Спасибо, Ниссел.
Она очнулась, почувствовав, как кто-то расчесывает ей волосы. Ниссел улыбнулась.
- Пока рука не заживет, тебе будет трудно расчесывать эти дивные кудри. Немногие достойны того, чтобы отрастить такие длинные волосы. Я подумала, тебе будет приятно, если я причешу тебя перед празднеством.
Скоро начнется пир. Тебя уже ждет красивый молодой человек.
Кэлен села.
- Давно он здесь?
- Давно. Он тут почти все время. Я пробовала отогнать его метлой, Ниссел нахмурилась, - но он не хотел уходить. Очень уж упрямый, правда?
- Правда, - улыбнулась Кэлен. Ниссел помогла ей одеться. Боль почти прошла. Ричард ждал на улице, прислонившись к стене. Как только Кэлен появилась в дверном проеме, он бросился к ней. Ричард успел помыться и привести себя в порядок. Он облачился в новую рубаху и надел штаны из оленьей кожи. Меч, разумеется, был на месте. Ниссел сказала правду. Он действительно был красив.
- Как ты? Что с рукой? Все в порядке?
- Все прекрасно, - улыбнулась Кэлен. - Ниссел прекрасная целительница.
Ричард склонился и с благодарностью поцеловал старуху в лоб.
- Спасибо, Ниссел. Я даже готов простить тебе метлу.
Услышав перевод, Ниссел улыбнулась и посмотрела на Ричарда так, что ему стало немного не по себе.
- Не дать ли ему снадобья, - спросила она Кэлен, - снадобья, придающего выносливости?
166 
