96 
Ричард тут же приглушил свои эмоции. Он именно знал, а не оказался подвержен внушению, что это действительно его мать.
Когда он встретил Шоту в первый раз, она являлась перед ним в образе его матери, погибшей в огне, когда Ричард был еще ребенком. В тот раз он был готов снести ей голову мечом за то, что представлялось ему жестоким обманом. Шота прочла эти мысли и упрекнула его за это, объяснив, что подобное явление ее было всего лишь искренним даром живой памяти его любви к матери и неумирающей ее любви к нему. Шота сказала, что доброта является для нее самой такой ценностью, которую он никогда не сможет ни понять, ни оценить.
Ричард не думал, что и на этот раз она решила одарить его чем-то. Он не понимал ни к чему она стремится, ни для чего делает это, но решил принять это спокойно и без всяких попыток делать торопливые выводы.
– Шота, я благодарен тебе за прекрасные воспоминания, но зачем тебе потребовалось являться в образе моей матери?
Шота, в полном сходстве с его матерью, наморщила лоб, собираясь с мыслями.
– Тебе известно имя… Барах?
Волосы на затылке Ричарда, едва начавшего приходить в себя, снова превратились в щетину. Он очень мягко опустил руки на ее талию и с большой осторожностью отодвинул от себя.
– Некто по имени Барах был Первым волшебником в давние времена, еще в период большой войны. – Ричард одним пальцем приподнял амулет, висевший у него на груди. – Вот это принадлежало ему.
Мать кивнула.
– Это он… Он был великий боевой чародей.
– Верно.
– Как и ты.
Ричард ощутил легкое смущение, оттого что мать назвала его «великим», даже если это и была Шота в ее облике.
– Он знал, как пользоваться своими способностями; я же не знаю.
Его мать снова кивнула, и легкая улыбка исказила уголки ее рта, как раз так, как он помнил это. Так его мать улыбалась, когда была горда, что он усвоил суть какого-либо трудного урока. Но ему было интересно, понимает ли сама Шота смысл отдельных мелких деталей?
– И ты знаешь, что случилось с ним, с этим Барахом?
Ричард вздохнул, чтобы успокоиться.
– Да, фактически знаю. Возникли неприятности с Храмом Ветров. Храм и его бесценное содержимое были отправлены ради безопасности в другой мир.
– В преисподнюю, – уточнила она.
– Да. Барах отправился туда, чтобы попытаться исправить эту ситуацию.
Его мать снова улыбнулась и в очередной раз провела пальцами по его волосам.
– Точно так же, как ты.
– Надеюсь.
Она наконец оставила его волосы в покое и опустила свои прекрасные глаза. Их взгляды встретились.
– Он отправился туда за тобой.
– За мной? – Ричард с подозрением уставился на нее. – О чем ты?
– Магия Ущерба оказалась запертой в этом Храме, в преисподней, отрезана от мира живого, чтобы больше не родился ни один волшебник, обладающий ею.
Ричард не понял, сообщает ли она ему то, что узнала, или свою трактовку этого факта.
– Из видений событий в потоке времени я пришла к определенному предположению. Именно вследствие сделанного тогда больше не появляется на свет людей, обладающих даром Ущерба.
Она наблюдала за ним с выражением, настолько проникнутым важностью сообщения, что это вызывало у него беспокойство.
– Но ты родился как раз с таким даром, – наконец сказала она так, будто это имело огромное значение, скрытое во внешней простоте.
Ричард заморгал.
– Ты хочешь сказать, что, находясь в Храме Ветров, он сделал что-то такое, чтобы кто-то родился с даром магии Ущерба?
– Под кем-то, я полагаю, ты имеешь в виду себя? – Она выгнула бровь, словно подчеркивала серьезность вопроса.
– Так на что ты намекаешь?
– С той поры, когда Храм был отправлен из этого мира в преисподнюю, никто не рождался с даром магии Ущерба, и, соответственно, не было больше боевых чародеев.
– Послушай, я не могу сказать с уверенностью, так ли это, но даже если и так, это еще не означает…
– А известно тебе, что сделал этот боевой чародей Барах по возвращении из Храма Ветров?
Ричард был озадачен этим вопросом и задумался, насколько это вообще важно?
– Ну да. Вернувшись из Храма Ветров… он совершил самоубийство. – Ричард слабо шевельнул рукой, указывая на тот обширный комплекс зданий, что высился над ними. – Он бросился со стены Цитадели Волшебника, с внешней стены, выходящей к долине и к расположенному внизу городу Эйдиндрил.
Его мать печально кивнула.
– То есть туда, где, спустя много лет, будет построен дворец Исповедниц.
96 
