78 
Были и тихие дни, когда она по-настоящему уходила в себя. Ее глаза становились грустными, и окружающие могли видеть, как глубока истинная ее вера в Бога. Все понимали, что ей сейчас очень трудно.
Но все это ушло в прошлое, когда она более или менее выучилась языку и смогла начать работать в больнице. Тогда окружающие ее люди поняли, что все ее недостатки не имеют значения и не стоят их внимания. Они узнали радостную и спокойную Ханне.
Ее любили. Она нашла свое место в жизни. Кристоффер, приходя домой, с радостью рассказывал, что старшая сестра в Жрамменской больнице очень довольна ею.
Жизнь радовала Ханне и она расцвела, словно роза.
Она не однажды могла бы уже испытать первые эротические приключения, ибо мужчины ходили вокруг нее толпами. Но, так или иначе, она всегда вовремя сдерживала себя и доверяла только своему опекуну Ветле. Сказывались ее богобоязненность, строгое монастырское воспитание, но, главное — огромная неразделенная любовь, которую Ханне питала к нему. Ветле пытался не обращать внимания на ее постоянные намеки, ибо считал, что оба они еще слишком молоды. Кроме того, ему нужно было думать об учебе. Учащийся не полезет в постель к девушке. Это означало бы пренебречь будущим.
Так протекала их жизнь на вилле.
До Рождества 1920 года, когда к ним приехала десятилетняя Криста Линд из рода Людей Льда и ее бесхарактерный «отец», Франк. Фамилией Линд Кристу называли только Люди Льда. Франк же утверждал, что ее следует называть так же, как и его, Монсен.
Однако им все было известно лучше его.
Ветле сидел и любовался своей очаровательной маленькой родственницей, Кристой, единственной, жившей не в их уезде, той о которой они бы с удовольствием заботились, если бы Франк разрешил им. Ему казалось, они для нее слишком великие безбожники. Это может ранить ее душу, считал он, и старался сделать так, чтобы она как можно меньше бывала на Липовой аллее и на вилле.
Ветле считал, что на свете нет ребенка красивее ее. Ей было от кого унаследовать такие прекрасные черты. Ее красота была столь же нежна, как и у ее матери Ваньи, и у Саги — Ваньиной бабушки. Дедом ее матери был сам Люцифер, а отец Кристы — выходцем из рода демонов ночи. Так что пусть Франк продолжает заблуждаться, считая себя отцом этого ребенка.
Ветле спокойно смотрел на Кристу, помогая Бенедикте, Мали и Ханне на Липовой аллее украшать рождественскую елку.
Она должна стать женщиной, у которой родится избранноедитя Людей Льда. Пока она этого не знала, а они решили ничего ей не говорить. Может, для нее лучше не знать. Будет ли она гордиться таким ребенком? Или будет страдать?
Ветле не мог ничем помочь, он немного завидовал ей. Подумать только, заполучить такого ребенка! И вообще быть уверенным в том, что дети будут. У самого же него никогда не будет детей — чтобы там Странник ни говорил. Не с кем заводить их! Нет, он останется бездетным!
Мысль показалась ему тяжкой и на глазах непреднамеренно появились слезы.
Он перевел затуманенный взгляд на Ханне и сквозь слезы увидел ее, как в калейдоскопе. Что-то кольнуло в сознании: неотвратимость, неизбежность, торжество.
У него же есть Ханне! Не его заслуга, что она все еще предана ему, ее чувства остаются прежними, несмотря на то, что он неоднократно отвергал ее. Но как долго это будет продолжаться?
Ветле поднялся. Никогда раньше он не чувствовал себя таким сильным и уверенным, как в этот момент.
— Ханне, у тебя найдется минутка свободного времени?
Она удивленно взглянула на него. Что-то изменилось в нем. Так он к ней никогда не обращался.
— Конечно, — произнесла она на своем ломаном норвежском языке.
Он попросил ее набросить на плечи пальто, накрыть голову и вышел вместе с ней из дома в звездный вечер.
Луна освещала старый сарай Липовой аллеи, где сейчас уже не было скота. Она светила на кузницу, которую Андре переоборудовал в доходную мастерскую по ремонту автомобилей, сияла в аллее, где росли теперь вместо старых новые деревья.
Эта аллея стала одной из достопримечательностей всего уезда. Никому в голову не приходила мысль о рубке деревьев. Вилла же как бы прильнула к ней. В усадьбе и липы все еще были живы. Люди знали, что это поместье является самым старым в уезде и его следует охранять!
Они стояли на лестнице и дышали морозным воздухом.
— Тебе хорошо в Норвегии, Ханне?
— О, да! Но только холодно.
Она поежилась.
Ветле неловко обнял ее за плечи.
— К весне я закончу учебу. Может летом ты решишься… выйти за меня замуж? Глаза Ханне наполнились слезами.
— О, Ветле! О, Ветле, ты серьезно?
Он улыбнулся, услышав ее коверканный говор, но это была улыбка, наполненная любовью.
— В противном случае я бы не спросил тебя. Ты же знаешь меня хорошо. Так хочешь?
Ханне подняла руки и упала в его объятия, обхватив руками его шею.
— Хочу ли я!
И вот на вилле Вольденов снова появились дети. Один за другим у Ханне и Ветле родились Марта в 1922 году, Йонатан в 1924 и Карина в 1926.
В доме стало тесно, и они построили новый в большом саду. Все в роду были счастливы видеть этих крепких ребят.
Им не нужно было испытывать чувства страха за детей, отмеченных проклятием. Во всяком случае на этот раз.
Все они знали, что появится избранный ребенок. И он будет рожден в родственной ветви Кристы.
Они ожидали его появления на свет, как бы оцепенев от любопытства.
Ибо Криста уже почти стала взрослой.
Однако то, что ей, дочери демона ночи, довелось пережить еще до рождения этого ребенка, представляет огромный интерес.
78 
