Последние отзывы

  33  

Белинда прошла несколько шагов в сторону от дороги, нашла место, чтобы сесть и завернулась в короткий теплый плащ. Для нее он был более, чем просторный. Она слегка принюхалась. Пахло чем-то хорошим, чистым и мужественным, не то, что противные вещи господина Абрахамсена… Нет, она не станет о нем думать, иначе ее стошнит.

Она должна уехать отсюда с Вильяром? Это звучало увлекательно. Но куда? Куда он должен был направиться? Она надеялась, не к нотариусу. Потому что там была фру Тильда. А ее она не может видеть именно сейчас, вечером.

А потом? Боже правый, что ей делать? Пока она сидела и пыталась привести в порядок порванное платье, она стала думать о случившемся. И чем больше она думала, тем более жалкой чувствовала себя. Минуты шли.

Белинде было над чем поразмыслить. Чего-то устыдиться, потихоньку посмеяться над собой. Она была достаточно глупа, да! Но ведь никто никогда не хотел ей что-то объяснить. С «глупой Белиндой» не было смысла о чем-то серьезно говорить. Ее можно было дразнить. Выдумывать нелепые истории, об аисте и «берегись, Белинда, трубочиста, потому что он ставит метки, так что мама увидит это!». И «где ты была, Белинда? У тебя на спине солома! Ты не на гумне была с парнем?» Смех и хихиканье.

Она издала жалобный, печальный вой. Это было совсем не забавно — быть тем, над кем все потешались. Как бы там она ни говорила самой себе, что приятно иметь клоуна в семье.

Повариха и ее помощница проснулись в своей каморке в Элистранде. Помощница откинула со лба ночной чепец и зажгла свечу. Они испуганно уставились друг на дружку.

— Спаси и сохрани, — прошептала повариха. — Может, они среди ночи забивают поросят?

— Это визжит господин Абрахамсен, — сказала помощница.

— Может, у него ужасный запор?

— Нет, послушай!.. Кто-то его здорово колотит. Слышишь, он страшно испуган!

— Вот ужас, — сказала помощница и спустила с кровати свои жилистые ноги. — Что же тут происходит?

Они возились, надевая на сорочки верхнюю одежду, затем притащились на кухню.

Теперь в доме было тихо. Минуту они постояли, держа перед собою свечу, не зная, что предпринять.

— Где горничная? — прошептала повариха.

— Кари? Гуляет с парнем из хутора, так я полагаю. После ужина она улизнула с таким виноватым видом, что, видно, ей нужно было туда.

Они вздрогнули, так как из дома послышался звук приближавшихся тяжелых шагов. Дверь на кухню распахнулась.

— Есть ли здесь кто-нибудь? — произнес незнакомый мужественный голос, еще дрожавший от гнева. — А, отлично! Не присмотрите ли немного этой ночью за ребенком? Фрекен Белинда не придет домой, а господин Абрахамсен… чувствует недомогание.

Затем он захлопнул дверь и ушел. Женщины долго смотрели друг на дружку.

— Сумасшедший из Гростенсхольма, — прошептала кухарка, вытаращив глаза. — Как бишь его зовут?

— Вильяр Линд из рода Людей Льда. Ну, теперь ждать грозы.

Когда Белинда услышала конский топот, она поднялась и встала у обочины. Она пыталась стереть с лица все следы слез, но это было не так легко. Она расчесала пальцами волосы. Глупый узел на затылке, сделанный Гербертом, она распустила уже на лестнице в Элистранде, испытывая отвращение к этой прическе.

Вильяр остановился перед нею.

— Ну, как дела?

— Лучше, — сказала она. — Теперь я спокойна.

— Хорошо. Я позаботился о том, чтобы никто тебя больше не мучил. Давай, садись впереди меня. Нам нужно сразу трогаться, я опаздываю.

Она влезла на спину лошади и нашла устойчивое положение. Когда он обнял ее, по ее телу прошла дрожь, но это было совсем не так, как с господином Абрахамсеном. Это ощущение было гораздо приятнее.

Какое-то время они ехали молча. Мимо церкви, миновали Гростенсхольмский приход. Белинда не достаточно ориентировалась, чтобы понять, куда они направлялись. Она заметила, что он был очень взбудоражен и что ему было трудно успокоиться. Белинда сказала:

— Ты мой друг, не так ли?

— Да, разумеется.

— Могу ли я говорить с тобой откровенно?

— Это называется дружбой.

— Да. — Она немного помолчала. Правильно формулировать мысли никогда не было сильной стороной Белинды. — Я была очень глупой, — призналась она.

— Каким образом?

— Нет, это так трудно объяснять. Ты понимаешь, я ничего не знала.

  33