8 
Интересно, что почти сразу же они нашли нечто общее. Мать Кеплера скончалась в 1622 году, отсидев в тюрьме 13 месяцев по обвинению в колдовстве, а у родственницы Тарье Суль была такая же судьба. Начали они разговор с магии, а завершили «коньком» Кеплера — логарифмами и преломлением света.
Но сейчас Тарье находился в Эрфурте. Ему нравилась работа, даже если в ней таился явный риск — такой, как при эпидемии оспы, после которой он, однако, остался целым и невредимым. Ученый, ассистентом которого он стал, хвалил Тарье и предсказывал ему большое будущее — если только церковная власть и сильные мира по своей глупости не приговорят его к сожжению на костре как еретика из-за его всесторонних знаний. Ведь сожгли же они Яна Гуса и осудили Галилея, обвинив их в ереси. Тарье следует быть осторожным.
В свободное время он изредка навещал своих старых друзей в замке Левенштейн.
Графиня Корнелия Эрбах фон Брейберг превратилась в волевую и самоуверенную семнадцатилетнюю даму. В высшей степени очаровательную и стройную.
Ее добродушные тетя и дядя хотели бы выдать ее замуж за сына немецкого герцога.
Корнелия этого совсем не хотела!
Маленькой Марке Кристине исполнилось восемь лет. Это была симпатичная девочка с восприимчивым умом. Она часто подходила к Тарье, когда тот бывал в замке, и тихо сидела рядом с ним, слушая непонятную для нее беседу между ним и ее родителями. Корнелия, наоборот, часто вмешивалась в разговор, самоуверенно высказывая непререкаемые утверждения, которые вызывали у Тарье улыбку.
Однажды Корнелия спросила дядю:
— Тарье ожидает великое будущее, не так ли?
— Блестящее, я думаю.
— В таком случае он составит хорошую партию?
— Для хорошей девицы его сословия, да. Но не для тебя, если ты об этом подумала.
— Почему не для меня?
— Потому что ты графиня, дорогая Корнелия. А Тарье не аристократ.
— Но имя Линд из рода Людей Льда может обмануть кого угодно из тех глупых стариков, которые составляют Готский Альманах.
— Корнелия, о браке между тобой и Тарье и речи не может быть! Он сватался?
— Нет, но…
— Ты видишь! Может, он не захочет на тебе жениться.
— Конечно, захочет! Хорошо, тогда я убегу с ним.
— Не будь глупой, Корнелия! Так ты только разрушишь его будущее.
— А вы, дядя, не можете произвести его в аристократы?
Граф Эберхардссон Левенштейн-Шаффенек покачал отрицательно головой.
— Это могут сделать только главы княжеского рода.
— Княжеского? — задумчиво повторила Корнелия. — У Тарье есть кузина. Она замужем за князем.
— Действительно?
— Да, или почти да, если нужна такая точность. Его имя Паладин, он маркграф. А его бабушка со стороны матери, или что то вроде этого, настоящая княгиня.
Комендант Эрфурта кивнул головой.
— Паладин хорошая фамилия. Он может быть из княжеского рода Шварцбургов.
— Да, точно! Я спрошу его.
Ее дядя улыбнулся.
— Я не думаю, что он может сделать такое. А может, ты сначала лучше спросишь Тарье?
— Обязательно, будь уверен!
Но Тарье отнесся к ее планам равнодушно.
— Зачем меня нужно посвящать в аристократы?
Корнелия растерялась, какое-то мгновение она не могла произнести ни слова.
Тарье продолжал, ничего не подозревая:
— Я не могу обратиться к Александру с такой просьбой, ты это прекрасно понимаешь! Даже если бы он смог уговорить своих княжеских родичей в Шварцбурге, меня бы мучила совесть всю жизнь за то, что я попросил о таком постыдном. Нет, сейчас я тебя не понимаю, Корнелия.
Вне себя от злости она повернулась на каблуках.
— О-о, как ты глуп! Как глуп! — почти всхлипнув, произнесла она и демонстративно вышла из комнаты, скрипя зубами.
— Я когда-нибудь не был для тебя дураком? — крикнул он ей вслед.
Потом она не разговаривала с ним несколько недель, не выходила из комнаты, когда он наносил визиты. (Хотя стояла наверху на галерее, укрывшись за гардиной и смотрела на него).
На помощь ей пришел несчастный случай.
Тарье, собственно говоря, точно не знал, почему ему приятно посещать замок Левенштейнов. Не понимал он и того, что раздражало его во время последних визитов, чего ему не хватало. Ему это стало ясно тогда, когда пришла беда.
8 
