Последние отзывы

  63  

  К тому моменту, когда она нанесла последний штрих, заставив парня подписать протокол, стало ясно, что по большому счету задачу поиска заказчика исполнить будет проблематично. Ни имени, ни примет, лишь телефонный разговор и конверт с деньгами на детской площадке.

  "Маргарита, поймай адвоката в коридоре сейчас и загляни что в его голове. Одной тебе можно и не бойся, я рядом".

  Шепот Макса в ее голове приятно щекотал нервы. Скажи кто ей пару дней назад, что такое возможно, она бы посмеялась над тем чудиком и фантазером.

  "Я не боюсь".

  "Боишься. Сильно устала? Справишься?"

  "Справлюсь".

  "Уверена?"

  "Да".

  Девушка вернулась в свое тело, и былой уверенности как-то резко поубавилось. Оказалось, что даже веки приподнимались с трудом, кожу покалывало, а мышцы рук и ног отказывали в содействии своей хозяйке. Сердито стиснув зубы, Маргарита поднялась со стула и направилась к двери. Темнота опустилась на нее мягким легким облаком.

  Сознание вернулось спустя несколько минут. Девушка испуганно распахнула веки и резко села в обширной мягкой кровати.

  - Тише, ложись обратно.

  Комната, в которой она очнулась, была весьма обширной спальней, а голос принадлежал Максиму.

  - Как самочувствие? Что-нибудь болит? Тошнит?

  Вишневская внимательно прислушалась к себе.

  - Нет. Хорошо все вроде. Я в обморок упала. Мы где? Я только пару минут... - неуверенно закончила она, толком не зная как объяснить такое поразительное преображение казенного кабинета в со вкусом убранную комнату.

  Макс в одних джинсах лежал рядом на кровати.

  - Упала - это верно, только не в обморок, а в сон. Сейчас, - он взглянул на наручные часы, - уже раннее утро среды. Так что с парой минут ты преуменьшила. Ложись обратно.

  Маргарита упала на кровать и уставилась на яркую лампу на потолке.

  - Это чтоб не уснуть - раз, и чтоб, если с тобой что случиться, не проморгать - два. Врач уверил, что вроде все отлично, ты даже сквозь сон ему нечто матом изложила, но я себе как-то больше доверяю.

  Девушка повернулась на бок, пристально рассматривая профиль Ковалева.

  - Я не помогла, прости.

  Он медленно сменил позу так, что они оказались лежащими лицом к лицу. Синие глаза ласково изучали ее.

  - Ты и так проделала невозможное.

  Вишневской вдруг стало страшно от посетившей голову шальной мысли.

  - Максим, надеюсь, все реально, и мне не снится.

  - Дом вполне реальный, - он улыбнулся, - родители его десять лет строили. Тебя дежурный скорой велел подальше от человеческих эмоций увезти, а тут ближайшие соседи через участок, достаточно далеко я думаю.

  - Все равно, ты не знаешь, какой хаос моя психика. До встречи с тобой я изо дня в день боялась сойти с ума. Кто знает, может, так и случилось, и все это - плод моей больной фантазии.

  Мужчина протянул в ответ невнятное "м". Маргарита вздохнула. Не хочет успокаивать и ладно. Решила сменить тему, затолкав очередной страх поглубже.

  - Я спала? Почему же мне тогда показалось, что потеряла сознание, и я не помню, чтоб с врачом говорила.

  - Моя вина. Я тебя перегрузил. Поспи еще, со всем остальным разберемся потом, - к словам Максим приложил изрядную долю давления. Она практически сходу подчинилась, прикрыв глаза. Несколько минут спустя слуха коснулось мерное еле различимое дыхание.

  Ковалев осторожно поднялся, выключил свет и вернулся к девушке. Чувство вины за произошедшее так и не желало отпускать. Думай он не только о себе, с ней бы ничего не случилось. Когда она днем вдруг пропала из его головы, он испугался, понесся в соседний кабинет. Оказывается, видеть ее на полу без сознания было страшнее всего, свидетелем чего он становился раньше.

  В деталях запомнил последующее. Спасибо Олег был рядом, сразу определил, что Цветок в сознании. Степанов с врачом "скорой" вдвоем привели девушку в чувство, получили красноречивую просьбу отстать и новый обморок. Термин "психофизиологическая гиперсомния"[12] применительно к одаренным Макс слышал и раньше, было у него дело о двух дошколятах, решивших опробовать запрещенное развлечение старших одаренных, но вот вживую наблюдать приступ не приходилось. На душе вновь заскребли кошки, чувство вины по-прежнему не сдавало позиций.

  63