14

Путешествие Андре и Мали подходило к концу. Оно прошло превосходно, хотя и не без препирательств, поскольку Мали рьяно отстаивала свои мнения, порой пуская в ход кулаки.

Но теперь она была полна планами на будущее.

— Кристиания! Какие возможности, Андре! Я смогу встретить там настоящих великих эмансипаток…

— Что это еще за словечки такие? — спросил он, передразнив ее.

— А как же их еще называть?

— Борцами за женские права.

— Если тебе кажется это название короче, — обиженно ответила она, — то пожалуйста, я могу называть их и так!

— Ты по-прежнему настроена воинственно?

— Я не могу изменить делу, запомни это, только потому, что случайно встретила порядочного мужчину.

— Благодарю!

— И еще я подумала о нашем милом полицейском, — язвительно заметила она, и они принялись смеяться так, что чуть не заехали в канаву.

— Такие ворчуны, как он, никогда не женятся, — пояснил Андре, когда они немного успокоились и машина выровняла свой курс.

— Фи, — сказала Мали. — Можно подумать, что о таких, как он, мечтают молоденькие девушки! Такие, как он, настолько самонадеянны, что от них просто тошнит.

Мали вдруг сказала серьезно:

— Лично я думаю, что никогда не выйду замуж.

— Это ты сейчас так говоришь. Но внезапно грянет гром.

— Еще чего! Я видела столько неудачных браков, что у меня нет желания пробовать все это самой. Я предъявляю к браку очень высокие требования.

— Я тоже, — сказал Андре. — Брак должен быть прочным, иначе это не брак. И супружеская верность — самое главное, как мне кажется. А ты, наверняка, делаешь ставку на свободные отношения?

При этих его словах она вспыхнула, глаза ее загорелись, и она разразилась потоком слов.

— Как ты мог такое подумать! Я не признаю любовных связей вне брака!

— Наверняка, думая об этом, ты две секунды назад сказала, что собираешься умереть девственницей?

Обнаружив свою непоследовательность, она потрепала его по волосам.

— Знал бы, не сажал бы эту амазонку в автомобиль, — со вздохом произнес он. — Я весь в синяках.

— Ха, — произнесла Мали, что, вероятно, означало извинение.

— Я так и понял, — сказал он. — Стало быть, тебя еще никто не опробовал?

— Этот вопрос недостоин тебя, — пробормотала она.

— Согласен. Я беру свои слова обратно.

Мали искоса посмотрела на него. Хотела ли она этого? Хотела ли, чтобы он не задавал ей таких вопросов?

И она сердито забилась в угол кабины.

— Тьфу ты! — в сердцах произнесла она.

Нетта получила посылку: деньги, одолженные у нее Андре и Мали, и письмо.

«Дорогой друг!

Большое спасибо за все, было так чудесно познакомиться с таким замечательным человеком, как ты, Нетта. Посылаем тебе деньги, огромное спасибо за них, надеемся, что не заставили тебя слишком долго ждать.

Мали передает тебе огромный привет, ей у нас живется хорошо. Мы все осторожно пытаемся сгладить у нее острые углы. Но большую часть своего времени она проводит в общении с моим десятилетним родственником Ветле. Они оба одинаково упрямые и непослушные. Кажется, что они одногодки.

Я понял, что мне действительно нравится Мали, Нетта. Может быть, у меня к ней более сильные чувства, чем я думаю? Я доверяюсь тебе в этом, мой друг, мне всегда было так легко общаться с тобой. Ты, как никто другой, понимаешь меня. И, разумеется, Мали ничего об этом не знает, потому что я хочу сначала увериться в ее чувствах. Тем более что она выливает на меня весь свой арсенал ругательств и издевок только потому, что я мужчина!»

«Неужели он не заметил, как интересуется им эта девушка? — подумала Нетта, ощутив в груди боль и пустоту. — Почему он написал мне? Почему он рассказывает мне о ней? Неужели он ничего не понял?»

Мали была права: мужчины — олухи.

Нетта печально и равнодушно вынула из пакета пачку денег, словно это была газетная бумага.

Ей казалось, что боль в груди сейчас разорвет ее на части. И она медленно приблизилась к зеркалу.

«Как ужасно я выгляжу! — подумала она. — Я такая старая! Мои сорок пять лет написаны у меня на лице, на волосах, в каждом движении. А эти морщины вокруг глаз! Не удивительно, что фрекен Сильвестерсен высказала в мой адрес такие язвительные замечания! Наверняка она заметила, что я страдаю от любовной тоски… „Знай, чеботарь, свое кривое голенище“, — сказала она тогда. И с какой злобой! Неужели она думает, что меня влечет эта совершенно безнадежная связь?»

  74