52 
– Кто-то же должен просветить меня насчет происходящего, черт побери! Мы могли бы все закончить за два-три дня, если хорошенько потрудиться всем вместе. В чем дело?
Кроме Шанталь, никто не понял его слов. Ей выпало на долю все ему объяснить.
– В вас, мистер Ритленд, дело в вас!
– Во мне? – воскликнул он, прижав ладонь к груди. – Я из кожи вон лезу, чтобы потрафить им, чту их традиции и дал им вчера выходной. Я…
– Вы соблазнили одну из деревенских девушек и лишили ее невинности. – Слова упали как камни.
У Скаута рот сам собой открылся. Он смотрел на Шанталь с явным недоверием. Затем попробовал улыбнуться.
– Это шутка, верно?
– Они что, похожи на шутников? – еле сдерживая слезы, она, злясь, жестом показала на членов высшего совета деревни. – Коварство и соблазн они не считают шуточными делами, мистер Ритленд.
– Равно как и я не считаю ложное обвинение шуткой, – огрызнулся он.
– Значит, вы отрицаете?
– Вы необычайно догадливы, черт побери! Когда это предполагаемое совращение имело место?
– Прошлой ночью. – В груди Шанталь что-то сжалось. У нее едва хватало воздуха, чтобы выговаривать слова, но она с трудом выталкивала их, ибо живо помнила, что сказал ей Скаут напоследок перед своим уходом. – Я отказалась спать с вами, и тогда вы нашли Марго и соблазнили ее. Ну как, вам легче стало? Удовлетворили свою похоть?
– Если я и похотлив, то тому виной ты, принцесса.
Она не сумела сдержать рыдания.
– Я же предложила вам себя в обмен на мост. Почему вы просто не напомнили мне об этом, чтобы не трогать Марго?
Руки Скаута сжались в кулаки.
– Да она же еще ребенок, черт побери!
– Была до прошлой ночи.
– Но я даже ни разу не оставался с ней наедине.
– Тогда на празднике вы нашли ее хорошенькой.
– Так оно и есть! Надо быть слепым, чтобы не заметить этого. Но от этого признания далеко до того, чтобы навязывать ей себя.
– Она говорит иначе.
– Значит, она лжет.
– Она не станет лгать.
– Ну и я не стану! Среди нас только ты заведомая лгунья!
Она испытывала такую боль от его предательства, что почти не обратила внимания на его оскорбление. Ей хотелось, чтобы он защищался, яростно отрицал все, но только, разумеется, если это в самом деле неправда. Однако зачем бы Марго врать? Шанталь задала этот вопрос Скауту.
– Не знаю, но она лжет.
– Прошлой ночью вы сказали…
– Забудь о том, что я сказал. – Он рубанул рукой воздух. – Верно, я был зол, как черт. Я вышел из себя и наговорил такого, что, скорее всего, не следовало говорить, но ночь я провел на пляже. Один. Поверь мне, Шанталь.
– Чему верю я, значения не имеет. Имеет значение лишь их мнение.
– Только не для меня.
Она долго смотрела ему в лицо, отчаянно желая поверить ему. Он не отводил взгляда, и в его глазах не было фальши. Чутье редко обманывало Шанталь – она разбиралась в людях. У Скаута имелись свои недостатки, но она не верила, что один из них – это совращение юных девушек.
Наконец она повернулась к членам совета и сообщила, что Скаут отвергает обвинения Марго. Они начали переговариваться о чем-то, временами бросая на него подозрительные взгляды.
– О чем они говорят?
– Вон тот – отец Марго. – Она показала на особенно горячо спорившего человека. – Он говорит, что они этим утром застали Марго в слезах. Когда они вынудили ее рассказать, в чем дело, она призналась, что стыдится того, что отдала свою девственность американцу, то есть вам. Теперь они должны принять решение, как проверить вашу честность.
– Проверить? Какие еще проверки? Я…
Она подняла руку, чтобы остановить его протесты, и внимательно слушала, пока один из членов совета излагал ей их решение. В ответ Шанталь склонила голову, соглашаясь.
– Ну? – требовательно произнес Скаут. – Они хотят высушить мою голову или что-нибудь еще замыслили?
Она выпрямилась и повернулась к нему.
– Нет. Они твердят о том, что следует послать вас к вулкану.
– Чушь собачья! – Скаут сбил костылем гигантский лист папоротника, который угораздило оказаться в неподходящий момент в неподходящем месте, то есть на его пути. – Поверить не могу, что мою судьбу решают какие-то несколько колдунов в набедренных повязках. – Он яростно прихлопнул насекомое, осмелившееся подлететь вплотную к его лицу. – Как только вернусь в Штаты, продам свою историю голливудскому продюсеру. Хотя, если подумать, никто и не купит, потому что поверить в это невозможно.
52 
