Особенно,... 
74 
— Мерзок, — согласился Сверр, не убирая пальцы. — Отвратителен просто, но при всем том безусловно полезен.
— Зачем он тебе?
Кэри опустилась в кресло, пытаясь унять дрожь в руках.
— Это наши дела, милая сестрица, — Сверр присел на ковер и голову запрокинул. Он смотрел на Кэри снизу вверх со странной болезненной нежностью, которая пугала ее сильнее обычных приступов. — И ты ошиблась, он не мог тебя узнать.
Кэри покачала головой и, преодолев страх, коснулась светлых волос. Сверру это нравилось.
— Нет. Он… промолчал. Пока, но я…
— Почуяла, верно?
— Да.
— В тебе наша кровь, — перехватив ее руку, Сверр провел по ладони большим пальцем, он играл с линиями ее судьбы, следуя им и вычерчивая новые. — Хоть ты и выродок, но в тебе наша кровь. Она подсказала?
— Да.
— Не бойся, — Сверр прижался к ладони губами. — Ригер будет молчать. Я ему нужен не меньше, чем он мне.
— А если…
— Верь мне, Кэри. Пока я жив, Ригер не раскроет рта.
Вот только Сверр не предполагал, что жить ему осталось не так и долго.
Кэри вздохнула и остановилась.
Хватит.
Надо остановиться. Успокоиться. И решить, что делать дальше. Выбор, в общем-то, не так уж и велик. Промолчать и заплатить?
Пятьдесят фунтов — не такая уж большая сумма…
Кэри сняла с полки фигурку оленя. Серебряный. И веса немалого. Конечно, пятьдесят фунтов за него не дадут, но в доме найдутся и более ценные вещи. Но воровать у мужа… противно. И повертев оленя — фигурка явно нуждалась в чистке — Кэри вернула его на место. Конечно, можно просто попросить денег. Соврать про платье, шляпку, шубку… она давно научилась говорить то, что мужчины готовы слышать. Но и лгать Брокку не хотелось.
Он, конечно, зануда.
И сноб.
И муж отвратительный, но… дело ведь не в нем.
— Платить нельзя, — сказала Кэри самой себе и зябко повела плечами.
Сквозило. Старые рамы рассохлись, и из невидимых щелей тянуло холодом.
— Нельзя платить, — повторила Кэри чуть более уверенно. — Он не отстанет.
И пятидесяти фунтов ему хватит ненадолго. Ригер вернутся. Сколько потребует в следующий раз? Сто? Сто пятьдесят? Он будет приходить снова и снова, выматывая нервы, пока однажды не попросит слишком много.
— Сверр бы его убил, — Кэри коснулась оленухи, тоже серебряной и потемневшей от времени. Проведя пальцем по каминной полке, Кэри поморщилась: пыли было изрядно.
Убить…
Она никогда никого не убивала, но…
…наверняка, в доме мадам Лекшиц по-прежнему собираются игроки. Выйти из дому. Нанять экипаж.
Добраться.
И попросить о встрече.
Вряд ли муж заметит ее отсутствие. И Кэри чувствовала — ей не откажут. Но что попросят взамен на помощь? И не получится ли, что она попадет в зависимость от человека, куда более опасного, нежели Ригер с его жаждой наживы и мечтой об огромном выигрыше?
Нет.
Нельзя и думать о возвращении.
— Остается одно, — она оставила оленье семейство, подвинув фигурки друг к другу — это показалось правильным. — Признаться.
Брокк… она слишком мало знает о своем муже, чтобы понять, как он поступит.
Разозлится?
Несомненно.
Кэри подошла к окну, затянутому серым кружевом мороза. Осень досчитывала последние дни. И скоро день рожденья…
…Сверр всегда ждал полуночи и пробирался в ее комнату, ставил на подушку коробку, перевязанную синей лентой. Трогал кончик носа и, когда Кэри открывала глаза, говорил:
— С днем рожденья, сестренка.
Его подарки были просты, но…
…Сверра больше нет. И подарков тоже не будет. И самого дня рождения…
— Я его ненавижу, — Кэри сжала кулаки, до боли в пальцах, в коже, смятой ногтями. — Ненавижу. Из-за него все…
Она признается.
Дождется Брокка, сколь бы надолго он не задержался у своей любовницы. И хорошо бы ему вернуться в настроении… тогда, возможно, он разозлится не очень сильно.
Что сделает?
Будет кричать? Ударит?
Какая разница… хуже, чем тогда, когда Сверр сорвался, точно не будет. И если так, то Кэри выдержит. Правда, в отличие от Сверра, вряд ли муж станет просить прощения.
И носить Кэри шоколадное печенье.
Розы.
Стеклянный шар с бабочкой внутри. И сидя у постели, не будет читать вслух…
74 
