Последние отзывы

  149  

Что ж, стоит ли отрицать очевидное?

— Кайя, я занял эту должность по просьбе моего старого друга. Магнус клялся, что мои руки будут чисты настолько, насколько это вообще возможно. И могу сказать, что за все восемь лет мне не пришлось казнить человека, в чьей виновности я не был бы уверен. Но сейчас…

Хендерсон поворачивает рычаг, заставляя конструкцию сжиматься. И движение ее вновь причиняет боль.

— Дайте руку. — Просьбу Кайя Хендерсон исполняет. Его боль имеет оттенок горечи, и ее не так и много, но больше, чем способен вынести человек.

Хендерсон не закрывается.

Странно, что за его дверью нет чудовищ. Скорее уж, ожидание. Он не боится умереть, но желает оказаться по ту сторону мира. Его ждут, и встреча будет радостной. Если, конечно, Хендерсон сумеет остаться человеком. Он будет помогать. Не ради верности дому, но ради себя и той, которая спросит за совершенное зло.

— Я не думаю, что дело дойдет до казни. — Кайя вычищает боль до капли. — Кормак устроит суд. Для этого все затевалось. Гийом — расходный материал. Он бы в любом случае умер и так, чтобы дать повод для обвинения. Приговора. И сделки.

— А вы пошли бы на сделку?

— Не знаю.

— Играйте по его правилам. Победить вы не сумеете: не хватит опыта и подлости. — Веки лорда-палача обрели прозрачность, и, даже закрыв глаза, Хендерсон испытывал раздражающее воздействие света. — Но сомнений в серьезности вашего… противостояния возникнуть не должно.

Хендерсон прав в том, что выиграть у лорда-канцлера на поле закона не выйдет.

Слишком мало места для маневра.

— Урфин, не стесняйтесь. Чувствуйте себя как дома… — Хендерсон говорит это, не открывая глаз. Сейчас он похож на мертвеца, но Кайя не сомневался, что, когда придет время, лорд-палач с честью исполнит возложенный на него долг. — Надеюсь, ваша супруга отдыхает?

— Спит.

— Хорошо… постарайтесь вернуться к ее пробуждению. Или, быть может, леди Изольда изъявит желание навестить девушку? Это место… плохо сказывается на людях, особенно столь чувствительных.

Это разумный совет. Девочку с ее страхом и чувством вины нельзя оставлять одну. Да и в Кривой башне, пожалуй, безопаснее будет.

— По закону члены семьи могут разделять все тяготы заключения… — К Хендерсону постепенно возвращались силы. Его кожа розовела, дыхание выравнивалось. Еще немного, и травы скроют болезнь до следующего приступа. — Дункан не станет вмешиваться, пока будет уверен, что контролирует ситуацию. Он будет следить за всеми, кто входит и выходит из башни. Благо сбежать отсюда невозможно…

Один подъемник. Одна лестница. И выход лишь на крышу.

— Да и как бежать, если ринутся стаей по следу. Будете до скончания дней по дорогам колесить, без дома и приюта, точно цыгане…

Урфин присел в свободное кресло и, подперев кулаком подбородок, уставился на Хендерсона. А тот говорил неторопливо, взвешивая каждое произнесенное слово:

— …дикий, кстати, народ. Беззаконный. Контрабанду возят… всякую… честных людей под суд подводят. А уж на ярмарках чего творят! Вы когда-нибудь видели, как цыгане коня продают?

Кайя надеялся, что Урфин все правильно понял, потому что сказанное нельзя было сформулировать иначе: цыганские кони не были напрямую связаны с убийством де Монфора.

Часом позже в подземелье Магнуса — слишком своевременен был его отъезд, чтобы Кайя поверил в такое совпадение, — состоится другой разговор.

— Ты понимаешь, что за тобой будут следить? За каждым шагом. За каждым словом. Малейший повод, и мне придется тебя запереть.

Урфин и так чувствовал себя запертым. Он молча кружил по комнате, не отрывая взгляд от полированной поверхности стола. Кайя очень надеялся, что выдержки хватит, чтобы выслушать до конца.

— Будет суд. И будет казнь. Иначе не выйдет. Отправишься в ссылку. В Ласточкино гнездо. Отсутствовать будешь недолго. Вернешься к весне… нехорошее время. Многие старые люди болеют. И к лету состав Совета претерпит некоторые изменения.

Кивок и вопросительный взгляд: верно ли понято сказанное.

Верно.

Не Кайя первым переступил границу законной войны.

— Сначала навести Изольду. У нее есть предмет, хранение которого незаконно. Ты дознаватель. Изыми. Уничтожь.

— Сколько времени у меня в запасе? — Урфин почти успокоился. Теперь он знал, что делать. И оставалось надеяться, что выдержки хватит.

  149