71 
Он сардонически поднял брови.
— Я хорошо помню, как ты говорила, что не собираешься спать со мной.
— Я и не собиралась. Но это не означало, что я должна была исключить такую возможность. Ты действовал так настойчиво, а я не ощущала уверенности в своей силе воли.
— С твоей силой воли было бы все в порядке, если бы ты не хотела меня, — заметил он.
— Я знаю, — тихо призналась она.
Рассвет полностью вступил в свои права. Золотой свет разлился по воде, и безмятежную тишину утра нарушил рев лодочных моторов. Скоро река будет переполнена рыбацкими лодками и прогулочными катерами. Хотя положение Эви на его коленях скрывало его наготу, Роберт решил, что не стоит рисковать и шокировать местных жителей. Ведь у Эви здесь свое дело, и ее могли узнать. Он легко встал, все еще прижимая ее к себе, и занес ее в дом.
В этот момент он как никогда был уверен в том, что Эви не знает, чем занимается Мерсер, и что ее участие в шпионаже явно незначительное. Он сможет защитить ее безо всяких проблем. Он спал с ней и теперь имел представление, что скрывается за ее таинственной печалью. Он сомневался, что она когда-либо полностью забудет Мэтта, но это ничего не значило: призрак Мэтта Шоу теперь изгнан, и спящая красавица проснулась. Эви сказала, что любит его, и Роберт в душе понимал, что это не просто слова, сказанные, чтобы оправдать их сексуальную связь. Если бы она не любила его, он никогда бы не смог соблазнить ее.
Почти все женщины, с которыми он встречался ранее, говорили ему о своей любви. Это заявление не вызывало в нем ничего, кроме нежной жалости к их уязвимости. И хотя ему нравились те женщины, и он наслаждался ими, ни одна из них не смогла проникнуть сквозь оболочку, которой он себя окружил. Он сомневался, что кто-нибудь из них осознавал, что эта оболочка вообще существует.
Простые же слова Эви наполнили его таким острым чувством удовлетворения, что, казалось, кровь закипела в его жилах. При этом она не требовала от него никаких признаний. Он подумал, что она ожидает от него меньше, чем кто-либо когда-нибудь. Это было для него потрясающим открытием. Роберт привык, что множество людей приходят к нему со своими проблемами, надеясь, что он примет решение, которое затронет судьбы тысяч людей, приведет в движение миллионы долларов. Эви ничего не просила. Как она могла давать так много?
Он принес ее в ванную и снял простыню. Вид ее кремового золотого тела снова возбудил его. Он протянул руки и обхватил ее груди, ощущая их прохладный шелковистый вес. Его большие пальцы терли ее соски, заставляя их напрячься. Эви испуганно широко открытыми глазами смотрела на него.
Роберт криво улыбнулся.
— Не волнуйся, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб. — Я не трону тебя, пока твои раны не заживут. Залезай в ванну, милая, тебе станет легче. А я тем временем сварю кофе.
— Хорошая мысль, — ответила она со всей искренностью.
Он ухмыльнулся, выходя из комнаты. Чувство удовлетворенности стало еще глубже. Она принадлежит ему.
Глава 13
Как могло случиться, что такая ночь ни следа не оставила на ее лице? Эта мысль непрестанно крутилась в голове, пока Эви собиралась на работу. Утром она долго нежилась в расслабляющей горячей ванне, после чего они с Робертом неторопливо позавтракали тем, что он приготовил — приготовил с той же легкостью, с которой справлялся со всеми делами. Потом Роберт отвез Эви домой, поцеловал, неохотно прощаясь с ней на день, и сказал, что должен кое-что уладить в Хантсвилле, но попытается вернуться прежде, чем она закроет причал. Если же не успеет, то сразу поедет к ней домой.
Эви заставила себя заняться повседневными делами, но ей при этом казалось, будто вся ее жизнь перевернулась вверх тормашками и в одночасье всё переменилось. Она сама стала другой. Роберт превратил ее в женщину, которая буквально жаждала принадлежать ему, несмотря на некоторые неприятные ощущения в ее недавно пробужденном теле. Эви не знала, даже не подозревала, что страсть может быть настолько дикой и всеобъемлющей, что боль останется незамеченной и отступит перед стремлением соединиться с любимым.
Сейчас она хотела его даже сильнее, чем прежде. Роберт разбудил долго дремавшую чувственность ее натуры и подчинил себе так, что теперь Эви откликалась на самое легкое прикосновение его руки. Когда она думала о нем, по ее телу пробегала дрожь от невыносимой потребности обхватить его ногами и вобрать в себя, почувствовать на себе его тяжесть, принять и успокоить неистовое мужское желание. Аромат его кожи, теплый и мускусный, волновал ее. В ее памяти отпечатались такие детали, о которых она прежде не знала: как хрипло звучал его голос или же как напряглась его шея, когда он запрокинул голову выгибаясь в момент наивысшего наслаждения.
71 
