12 
Сегодня вечером этот замысел может спасти много жизней. Хотя гости, которые были в казино... он ничего о них не знал. И при этом не мог себе позволить раздумывать о них, поскольку рисковал потерять контроль над теми, кто находился на лестничной клетке. Он не мог помочь людям в казино, по крайней мере, сейчас, поэтому сосредоточился на своей непосредственной задаче. Если эти люди запаникуют, начнут толкаться и бежать, тогда мало того, что некоторые из них упадут и будут затоптаны, но толпа может еще и сильно прижать дверь, что не позволит открыть ее. Подобное случалось прежде и случится снова, но не у него, если он сможет воспрепятствовать этому.
Они достигли следующего лестничного марша, и Данте сквозь дым взглянул на число на двери. Три. Слава Богу, осталось только два этажа. Дым становился настолько густым, что его легкие начали гореть.
— Мы почти на месте, — сказал он, заставляя сосредоточиться людей позади него, и услышал, как они начали повторять его слова вышестоящим на лестнице.
Он обхватил рукой талию Лорны и крепко прижал ее к себе сбоку, так, что ее ноги болтались над полом, пока он спускался по оставшимся этажам, перепрыгивая через две ступеньки. Дверь вела не наружу, а в коридор с офисами. Данте удерживал дверь открытой, прижимая ее своим телом, и когда люди, спотыкаясь, высыпали в коридор, указал:
— Поворачивайте направо. Выйдете через двойные двери в конце зала, снова повернете направо, первая дверь за автоматами с газированной водой выведет вас на нижний уровень автомобильной стоянки. Давайте, живее, живее!
Они пошли, понукаемые его волей, спотыкаясь и кашляя, но все-таки двигаясь. Воздух здесь был плотный и горячий, позволяющий видеть всего лишь на расстоянии пары шагов, и люди, спешащие мимо него, напоминали мгновенно исчезающих призраков. Только кашель и звуки шагов отмечали их продвижение.
Он почувствовал движения Лорны, старающейся вырываться из его захвата, мучительно пытавшейся повиноваться не только его ментальным приказам, но и командам своего собственного, охваченного паникой, мозга. Он сжал ее крепче. Возможно, он мог бы настроить свои мысленные указания так, чтобы заглушить ее собственные команды... Нет, не стоило так рисковать. Пока все люди находились у него под контролем, он управлял и следил за их передвижениями. Все, что ему нужно сейчас делать, это держать Лорну, чтобы не позволить ей убежать.
Он мог чувствовать огонь за спиной. Не буквально, но уже ближе, намного ближе. Все в нем желало повернуться и вступить в бой с принадлежащей ему силой природы, звать и управлять, обладать ею. Но не сейчас. Пока нет...
Когда с лестничной клетки наконец перестали появляться окутанные дымом фигуры, он повернул налево, прочь от автомобильной стоянки и безопасности, и направился прямиком к ревущему огненному демону вместе с крепко прижатой к нему Лорной.
— Неееет.
Звук был немногим громче стона, и она стала биться в кольце его рук, подобно дикому животному. Он поспешно послал последнее ментальное указание людям, возглавляющим спешащий к автостоянке поток, после чего передал другую команду, которую направил исключительно на Лорну:
— Останься со мной.
Она немедленно перестала бороться, однако он слышал, как она издавала приглушенные испуганные звуки, пока он шагал через дым к двери, ведущей в фойе.
Он резко открыл дверь и ступил в самое пекло, волоча ее за собой.
Система пожаротушения предпринимала героические усилия, распыляя воду, но жар чудовищной печи испарял брызги, прежде чем те достигали пола. Жар обрушился на них подобно оглушительной волне, физически ощутимому удару, но Данте, пробормотав проклятие, отбросил его назад. Поскольку жар и дым были произведены огнем, были его частью, он несомненно являлся их властелином также, как и самого пламени. Теперь, когда появилась возможность сконцентрироваться, он отстранил языки пламени, создавая защитный пузырь, некое силовое поле вокруг себя и Лорны, которое защищало их, отражая дым и подавляя высокую температуру.
Казино полностью находилось во власти огня. Огонь, жадный красный язык с большими оранжевыми и черными лоскутами и прозрачными золотыми прожилками, танцевал и ревел, с пылом истребляя все в пределах досягаемости. Некоторые из изысканных белых колонн уже воспламенились подобно гигантским факелам, а огромное пространство ковра стало морем маленьких огней, зажженных падающими обломками. Колонны, действуя как свечи, направляли огонь вверх к потолку. Данте начал оттуда, вызывая из самой глубины силу и используя ее, чтобы подчинить пламя своей воле. Медленно-медленно огонь, вылизывающий языком колонны, начал утихать, побежденный превосходящей его силой.
12 
