27 
Разлепить глаза я соблаговолила, лишь когда за окном зажглась первая звезда, а в дверь деликатно поскребся слуга и сообщил, что через час нас ожидает его величество. Пришлось срочно заканчивать праздник лени и спешно приводить себя в порядок. Вернее, в такой вид, в каком не стыдно появиться перед царем. А то я и так свою репутацию изрядно подмочила – вернее, поджарила.
Хорошо еще, что единственное свое приличное платье в сумку запихнуть догадалась. Не знаю, чем я тогда думала (наверное, жадностью), но сейчас оно оказалось очень кстати.
Алекс все то время, пока я спала, просидел над картой. Прихорашиваться для лучезарных он и не думал, продолжая лениво изучать разложенную на столе схему, изредка проводя на ней пальцем одному ему понятные линии.
Самое время разобраться со всем, что я до сих пор недопоняла.
Засыпав властелина вопросами, наконец-то выяснила, кто есть кто. С Чезариэлем и так все ясно. Царь – он и у эльфов царь. Темноволосый эльф оказался главным магом Альтэл’лявии. А светловолосый – главнокомандующим эльфийской армией и по совместительству тем самым Кайэлем, который уступил трон нынешнему государю. Впрочем, как выяснилось, отнюдь не из братских чувств, а потому, что в свое время женился на человеческой женщине. Стало быть, если бы он не сделал этот широкий жест добровольно, его бы вообще из леса выставили, не посмотрев на то, что он наследник престола.
Но главное, Алекс настоятельно просил держаться от этой троицы как можно дальше. Можно подумать, я с ними дружбу водить собралась!
Банкет устроили на просторной террасе, увитой виноградными лозами. Было уже темно, поэтому над столами, гусеницей тянувшимися от одного края террасы к другому, парили магические светильники в форме звезд. В воздухе витал довольно приятный аромат неведомых цветов, вазы с которыми тут и там виднелись меж яствами. Мелодичный птичий щебет настраивал на вполне романтический лад. Даже подозрительно поглядывающие на нас эльфы не смогли испортить поднявшееся настроение.
Чезариэль в окружении своих приближенных (за исключением принца, которого все же наказали за побег) с важным видом восседал во главе стола. Нас – я имею в виду себя, Алекса и Габриэля, потому что Люба и Дармир, сославшись на усталость, участвовать в празднестве отказались, а Линка давным-давно десятый сон видела, – как почетных гостей усадили напротив него. Наверное, чтобы царственная компания своим видом портила аппетит незваным гостям. Хотя кто кому – это еще вопрос. Как бы им самим не остаться голодными под прожигающим насквозь взором Габриэля. А то у него такой вид…
– Ты ошибся дверью, – с внезапно проснувшейся вредностью шепнула я ангелу, пока мы шли к своим местам. – Поминки – дальше по коридору.
Он вздрогнул и нервно спросил:
– Что, так заметно?
– Ага. Ты бы хоть улыбнулся для разнообразия.
Ангел решил, что его зверское выражение лица плохо способствует установлению если не дружеских, то хотя бы взаимовыгодных отношений с надменными эльфами, попытался последовать моему совету и оскалился. Получилось впечатляюще. По крайней мере, двое особенно слабонервных эльфов прониклись и попытались укрыться от крылатого за вазой с пышными белоснежными цветами.
– Да не скалься ты, а улыбнись нормально. Не умеешь, что ли?
Габриэль неопределенно пожал плечами и нацепил на лицо прежнее умеренно-злобное выражение.
– Я, Чезариэль Флориан эль’Альтэль, правитель Альтэл’лявии, благороднейший из благородных, лучезарнейший из лучезарных, мудрейший из мудрых…
Вот это самомнение! Я сжала губы поплотнее, чтобы удержать смешок. Уж больно прочувствованно Зарри пел дифирамбы себе любимому. И что самое забавное – на лицах других эльфов застыло такое восхищенное выражение, словно они и вправду искренне считали этого мужчину, похожего на пирожок, завернутый с зеленую салфетку, образцом всех мыслимых и немыслимых достоинств.
– Обычно эльфы ведут себя более адекватно, – наклонившись ко мне, прошептал Алекс. – Подозреваю, этот маленький спектакль специально для нас.
Ничего себе «маленький»! Чезариэль уже добрых полчаса распинается, а хвалебные эпитеты все не заканчиваются. Между прочим, мог бы быть и повежливее со своим спасителем.
– Может, запустишь в него еще чем-нибудь? – внес вполне конструктивное предложение Габриэль, раздраженно поглядывая на самозабвенно вещающее величество.
27 
