Нет, он ей не привиделся. Лукас Грейвольф был вполне реален и воплощал в себе кошмар любой женщины… или мечту.
Она заставила себя вернуться в реальность:
– Уезжаем? Куда? Я никуда не поеду.
Исходящее от него пренебрежение ясно показывало, как он относится к ее протесту. Он открыл шкаф и стал перебирать одежду на плечиках. Платья от известных дизайнеров и шелковые блузки он забраковал, выбрал какие-то старые джинсы, простую блузку и бросил ей.
Он нагнулся, просмотрел всю ее обувь и выбрал ботинки на низком каблуке. Отнес их к кровати и бросил на пол.
– Или одевайся сама, или… – Он сделал паузу, окидывая взглядом ее очертания под одеялом. – Или я сам тебя одену. В любом случае через пять минут мы уходим.
В его позе читалась отвратительная самонадеянность: ноги широко расставлены, грудь колесом, нос задран. Классический индейский профиль с выражением высокомерия.
Ее кроткая покорность уступила место совершенно неуместной дерзости.
– Почему бы тебе просто не оставить меня здесь?
– Глупый вопрос, Эйслин. Недостойный твоего интеллекта.
Тут не поспоришь. Стоит ему скрыться из виду, как она с криком рванет на улицу, и полиция окажется у него на хвосте еще до того, как он покинет пределы города.
– Ты моя страховка. Уважающий себя беглец от правосудия просто обязан взять заложника. – Он шагнул к ней. – И мое терпение к заложнику, оказавшемуся в моем распоряжении, уже кончается. Поднимай задницу с этой чертовой кровати! – рявкнул он.
Сдерживая раздражение, она благоразумно повиновалась и потащила с собой одеяло.
– Отвернись хотя бы, пока я одеваюсь.
Он вскинул черную бровь:
– Ты хочешь от индейца благородного жеста?
– У меня нет расовых предрассудков.
Он взглянул на ее растрепанные светлые волосы и ухмыльнулся:
– Вряд ли. Иначе нас бы здесь уже не было. – Он развернулся на каблуках и вышел из комнаты.
В куче вещей, выброшенных из ящиков, она нашла бюстгальтер и трусики и переоделась в выбранную им одежду.
Застегнув джинсы, она рванулась к окну, подняла жалюзи, схватилась за ручку и повернула ее, и тут же на ее запястье сомкнулись крепкие пальцы.
– Я начинаю уставать от твоих фокусов, Эйслин.
– А я устала от твоего грубого обращения! – закричала она, пытаясь вырвать руку.
Он снова закрыл окно, опустил жалюзи и только после этого отпустил ее. Эйслин с возмущенным видом стала растирать запястье. Грубияны всегда вызывали у нее презрение.
– Слушай, маленькая леди, если бы ты не была мне нужна в качестве защиты, я бы на тебя и не посмотрел. Так что не льсти себе. – Он встал у нее за спиной и, положив руку на талию, с силой подтолкнул. – Двигай вперед.
Он привел ее на кухню, взял там термос и пакет с продуктами.
– Я смотрю, ты чувствуешь себя как дома, – язвительно заметила она.
В душе она проклинала себя за свой крепкий сон. Наверняка можно было вылезти из спальни через окно, пока он варил кофе и грабил ее кладовку.
– Когда мы приедем на место, ты еще порадуешься, что у нас есть провизия.
– И где это место находится?
– Там, где живут остальные люди.
Он не стал ничего пояснять и, надежно зафиксировав руку Эйслин, повел ее в гараж. Открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, втолкнул девушку в машину, потом, обойдя ее, скользнул на водительское место, поставил между ними термос и пакет с едой. Потом потянулся назад и приспособил кресло под свой рост и длинные ноги. Взял с приборной панели пульт и поднял дверь гаража. Вывел машину задним ходом и снова закрыл гараж. Проехал всю улицу до конца и, выехав на бульвар, умело влился в плотный поток машин.
– И надолго ты меня увозишь? – спросила Эйслин.
Вопрос был легкомысленным и не вязался с ее настороженным взглядом.
Он вел машину так, чтобы не попадать в поле зрения тех, кто сидел в соседних автомобилях. Полицейских в обозримом пространстве не наблюдалось. Грейвольф ехал аккуратно и не превышал скорость. Он был совсем не дурак.
И болтуном тоже не был. Он ничего не ответил на заданный ему вопрос.
– Меня, между прочим, потеряют. У меня бизнес, который надо поддерживать на плаву. Если я не появлюсь на работе, меня станут искать.
– Налей мне кофе.
От такого высокомерного приказа у нее отвалилась челюсть. Она еще будет ему прислуживать! Как будто он вождь, а она его личная скво.