70 
Подняв свои скованные руки над головой Наоми, он вновь навис над ней всем телом.
— Что если я сам предпочёл бы роль соблазнителя?
О, это было в его духе. Он был столь возбуждающе деспотичен.
— Почему ты всегда пытаешься прижать меня к стене?
— Может быть, я не делал бы этого, если бы ты не исчезала каждый раз. Ты такая же неуловимая, как воздух, и это чертовски сводит с ума, koeri[87].
— Что это значит?
— Это значит — приманка.
Наоми изумлённо захлопала ресницами.
— По-твоему, назвать меня синонимом «рыбьей наживки» значит проявить нежность?
— Синоним тут «искушение». Ты соблазняешь меня, выманивая из мрака моего безумия, — произнёс он и, понизив голос, добавил: — Пожалуй, лишь это влечение к тебе пробуждает во мне волю бороться с сумасшествием.
— Ты последуешь за мной куда угодно? — спросила Наоми и прикусила нижнюю губу.
— Даже под солнце, — отозвался Конрад, и чувствовалось, что он напряжён, как натянутая струна. Это были не пустые слова Они вырвались сами собой, от чистого сердца. — Ты сказала, что обучишь меня, как соблазнить мою Невесту. Я желаю получить первый урок.
Все мысли разом улетучились из головы Наоми.
— Урок? — на свою удачу, Конрад был слишком притягателен, чтобы она смогла ему противиться. — О, да. Что ж, если ты удерживаешь женщину в положении, подобном этому, ты можешь для начала сказать ей комплимент.
Пристально глядя вниз на Наоми, он проговорил:
— Значит, я могу сказать ей, что у неё поразительные глаза? Что я постоянно думаю о том, какого они потрясающего цвета?
— Ей очень, очень это понравится. Затем ты можешь заключить её лицо в ладони и, возможно, провести по её губам большим пальцем, — продолжила Наоми и увидела, как дёрнулись мускулы на руках вампира.
Она поняла, что он сжимает кулаки над её головой, отчаянно желая прикоснуться к ней.
— И как я пойму, вызываю ли я у неё ответный интерес?
— Возможно, она обовьёт твою шею руками, чтобы притянуть тебя ближе, — произнесла Наоми, сжимая собственные руки в кулаки, чтобы удержать их там, где они были. Она неистово желала запустить пальцы в длинные волосы на его затылке, до боли хотела хоть как-то прикоснуться к нему. Но не могла. И никогда не сможет.
«Я никогда не смогу почувствовать, как перекатываются его мышцы, в то время как он доводит меня ласками до безумия. Никогда не увижу то мгновенье, когда он, сдавшись своему вожделению, потеряет последний контроль над собой».
Наоми знала, что никогда не сможет насладиться этим мужчиной — и эгоистично хотела, чтобы он не достался ни одной другой.
— И что я должен делать затем? — его голос казался и резким, и мягким одновременно, словно хороший виски.
Наоми почувствовала себя опьянённой, будто пила вместе с ним.
— Ты посмотришь ей в глаза и наклонишься, чтобы прикоснуться к её губам.
— Прикоснуться своими губами? — его привычная сдержанность сдавала позиции, и Конрад уже казался столь же захваченным происходящим, как и Наоми. И ей безумно это нравилось. — А что если я хочу чего-нибудь более серьёзного?
«Более серьёзного? О, да!»
Наоми пришлось хорошенько встряхнуть себя.
— Большинство женщин предпочитают, чтобы их соблазняли не спеша. Тебе придётся подождать, растянуть удовольствие. Но когда твоя леди начнёт задыхаться, ты можешь более настойчиво завладеть её ртом.
— Как?
— Медленно скользни языком внутрь и дразнящим прикосновением поласкай мой… её, — Наоми тряхнула головой. — Её язык.
Вампир пробежался кончиком языка по своим клыкам, от чего Наоми едва не растаяла.
— Дразнящим прикосновением?
— Т-ты можешь свести женщину с ума одним лишь поцелуем, если сделаешь всё правильно. Понимаешь… хм-м-м… так сладчайше медленно и томительно.
Конрад придвинулся ещё ближе, настолько, что между ними засверкали электрические разряды.
— А когда я смогу прикоснуться к ней?
Наоми подняла на него взгляд и увидела, что глаза вампира превратились из кроваво-красных в сверкающе-алые, словно внутри них полыхало пламя.
— Если она застонет, ты можешь прикоснуться к её шее. Может быть, даже пройтись костяшками пальцев от её ушей до ключиц и ниже, чуть коснувшись округлости груди. И если ей это понравится, ты можешь проделать тот же путь своими губами.
— А затем? — выдохнул он.
— Что подсказывает тебе твой инстинкт?
70 
