Особенно,... 
16 
– Это не то, чего я добиваюсь. Мы сядем, лишь мы вдвоем, и наш разговор будет чем– то большим, нежели страхи, уловки и разница между нами. Мы проведем один твой час, как друзья.
От меня не ускользнуло то, с какой осторожностью В'лейн сформулировал эту фразу.
– Один мой час?
– Наши часы намного длиннее, ши– видящая. Видишь, как свободно я могу говорить с тобой? Я выдаю тебе наши секреты. Так что начало доверительным отношениям положено.
Что– то в поведении Тени привлекло мое внимание. У меня ушла почти минута на то, чтобы определить, что именно не так. Тень изменилась. Она по– прежнему была хищной и голодной, но теперь она еще и злилась. Я ощущала это точно так же, как раньше ощущала ее злорадство. Кроме того, я чувствовала, что эта злость направлена не на меня. Вытащив очередную спичку, я покрутила ее в пальцах. У меня осталось всего четыре спички, и возникло сильное подозрение, что В'лейн каким– то образом контролирует поведение этой аморфной твари.
Возможно ли, чтобы невероятно сильная Тень добралась до меня и при свете, если бы В'лейна здесь не было? Неужели он удерживал ее с самого начала?
– Один час, – выдавила я из себя. – Но я не возьму браслет. И ты не будешь практиковать на мне свои сексуальные фокусы. И до того, как мы начнем, мне потребуется кофе.
– Не сейчас, МакКайла. Время выберу я.
Принц назвал меня по имени, словно мы и вправду были друзьями. Но мне это ни капли не понравилось. Я зажгла предпоследнюю спичку.
– Хорошо. А теперь избавь меня от этой проблемы.
Я думала о том, на что я только что согласилась, и о том, сколько еще условий выдвинет В'лейн, прежде чем избавится от Тени, – а я не сомневалась, что он будет тянуть до последнего, чтобы напугать и унизить меня как можно больше, – но он насмешливо протянул: «Да будет свет», и внезапно вспыхнувшие лампы осветили комнату.
Тень взорвалась, разлетаясь на бессчетные темные кусочки. Они яростно стремились за окно, в ночь, словно тараканы, удирающие из комнаты, в которой орудует дезинсектор. Я чувствовала, что Невидимый сейчас испытывает невыносимую боль. Если свет и не убивает Теней, то он точно является для них аналогом нашего ада.
Когда последний агонизирующий кусочек перевалился через подоконник, я вскочила и захлопнула окно. Аллея снова была ярко освещена. И пустынна.
В'лейн исчез.
Я собрала свои фонарики, опять засунула их за пояс и пошла исследовать магазин в поисках Теней, которые могли забиться в темные углы и неосвещенные кладовки. Я не нашла ни одной. Все лампы снова горели, внутри и снаружи.
И это меня сильно беспокоило, поскольку В'лейн, так эффектно их включивший, с той же легкостью мог отправить меня обратно во тьму, стоило ему только пожелать. Ему бы даже не понадобилось входить в магазин.
Что еще он может сделать? Насколько могущественны благородные Фейри? И разве защитному контуру магазина не полагалось оградить меня от психологического влияния? Кстати о защитном контуре, он ведь должен был помешать Теням забраться в магазин. Или Бэрронс обезопасил свою собственность только от Гроссмейстера? Но если Бэрронс способен это сделать, то почему он не защитил здание от всех возможных посетителей? Исключая, конечно, клиентов, хотя совершенно ясно, что торговля книгами – это всего лишь прикрытие, – деньги Бэрронсу нужны точно так же, как Ирландии – еще один дождливый день.
Я нуждалась в ответах. Я просто болела без них. И я была окружена эгоистичными, непредсказуемыми, злобными и бесцеремонными занудами. Да, я исповедовала принцип «если не можешь их победить, присоединись к ним». И была уверена, что тоже смогу стать бесцеремонной злобной занудой. Мне всего лишь не хватало практики.
Я хотела побольше узнать о Бэрронсе. Я хотела узнать, живет он в этом здании или нет. Я хотела узнать, что такого хранится в его загадочном гараже. Не так давно Бэрронс допустил промашку, упомянув, что под гаражом расположены еще три этажа, и намекнув на их важность. И я хотела знать, что такой человек, как Бэрронс, может прятать в подземных тайниках.
Я начала с магазина. Первая его половина была именно тем, чем казалась, – эклектичным и богатым книжным магазином. Я решила проигнорировать ее и направилась в заднюю часть дома. Первый этаж был начисто лишен индивидуальности, это был обыкновенный музей, где в огромном количестве и без особой системы были представлены произведения искусства и антиквариат, но ничто здесь не могло помочь мне разгадать человека, который приобрел все эти вещи. Даже личный кабинет Бэрронса, комната, от которой я ожидала хоть каких– то новых штрихов для психологического портрета, наградил меня лишь холодным, отстраненным отражением в огромном зеркале с деревянной рамой, которое висело между книжными шкафами из вишневого дерева, за богато украшенным столом пятнадцатого века. На первом этаже я не обнаружила ни кухни, ни спальни, ни столовой.
16 
