Особенно,... 
23 
– Что ж, тогда спокойной ночи, мисс Лейн.
Бэрронс коротко кивнул и бесшумно скрылся за дверью, ведущей в жилую часть здания.
Я вздохнула и начала собирать книги и безделушки, которые рассыпала, наткнувшись на журнальный столик. Мой мозг все еще не мог принять тот факт, что Фиона прошлой ночью пробралась сюда и выключила все лампы. Она пыталась подставить меня, петуния. Эта женщина хотела моей смерти. Я не могла представить себе человека, который, хорошо зная Бэрронса, способен испытывать к нему такие сильные чувства. И все же мне было известно, что между этими двумя существовала связь куда более глубокая, чем интим и длительное знакомство.
Из жилых комнат раздался яростный рев. Секунду спустя в дверях нарисовался Бэрронс, волокущий за собой персидский ковер.
– Это что такое? – спросил он.
– Ковер? – Я невинно захлопала ресницами, думая о том, что более глупого вопроса он мне еще не задавал.
– Я знаю, что это ковер. Вот это что? – Он сунул ковер мне под нос и обвиняюще указал на десяток, или около того, подпалин.
Я уставилась на них.
– Подпалины?
– Подпалины от брошенных спичек, мисс Лейн? Спичек, которые могли быть брошены во время вашего кокетничанья с этим пагубным Фейри, мисс Лейн? Вы хоть представляете себе ценность этого ковра?
Я не думала, что ноздри Бэрронса могут так раздуваться. В его глазах плясал темный огонь.
– Пагубным? Жуть какая. Английский – это твой второй язык? Третий? – Использовать такое слово мог лишь человек, учивший английский по словарю.
– Пятый, – проворчал он. – Отвечайте.
– Не дороже моей жизни, Бэрронс. Нет ничего дороже моей жизни.
Он уставился на меня. Я вздернула подбородок и уставилась на него в ответ.
У нас с Бэрронсом уже выработался особый способ общения. Мы вели короткие молчаливые диалоги, и все, что мы не произносили вслух, мы говорили взглядами, прекрасно при этом понимая друг друга.
Я не произнесла: «Ты мерзкий зануда консерватор».
А он не сказал: «Если вы еще раз прожжете мой ковер за четверть миллиона долларов, я сдеру с вас шкуру, не поинтересовавшись: «Милая, зачем же ты?"».
И он не сказал: «Мисс Лейн, вам пора повзрослеть, поскольку я не сплю с маленькими девочками», а я промолчала в ответ и не заявила, что в его постель я не заберусь даже в том случае, если это будет единственное место во всем Дублине, где до меня не доберется Гроссмейстер.
– Однажды вы можете передумать. – Голос Бэрронса был низким, глубоким, практически гортанным.
Я открыла рот:
– Насчет чего?
Внутренний этикет наших бессловесных перепалок не позволял озвучивать обсуждаемую тему. И это было единственным условием, которое устраивало нас обоих.
Он холодно улыбнулся мне:
– Насчет того, мисс Лейн, что в этом мире нет ничего дороже вашей жизни. Есть кое– что дороже. И не стоит себя переоценивать. Чтобы потом не пришлось сожалеть.
Бэрронс повернулся и зашагал прочь, все еще волоча за собой ковер.
А я пошла спать.
На следующее утро я проснулась, заставила заткнуться свой невыносимо противный будильник, открыла дверь и обнаружила маленький телевизор со встроенным видеомагнитофоном и DVD– проигрывателем, который поджидал меня прямо под дверью.
Манна небесная! Вчера я думала, что раз уж Фиона ушла, то мне удастся стащить ее телевизор, стоящий за конторкой. Теперь не придется мучиться.
В комплекте шла кассета.
Я затащила телевизор в комнату, устроила его у стены, вставила кассету и включила плеер. Оказалось, он уже настроен на нужный режим.
Я взглянула на экран и быстро выключила плеер. После чего с чувством пнула стул.
Каждый раз, стоило мне подумать, будто я поумнела, тут же оказывалось, что я сотворила какую– то глупость. Папа говорит, что в этом мире есть лишь три типа людей: те, кто чего– то не знают и не знают, что они не знают; те, кто не знают, но знают, что они чего– то не знают, и те, кто знают что– то и при этом помнят, сколького они еще не знают.
Это сложно, я понимаю. Думаю, я наконец перешла из категории «не знаю и не знаю» в категорию «знаю, что не знаю».
У Бэрронса в гараже установлены камеры слежения. И он только что дал мне запись моих «гаражных» похождений.
5
Я перевернула табличку, на которой бледно– розовым фломастером было написано –«"Книги-и-сувениры-Бэрронса».-Летние-часы-работы-11.00-19.00,-с-понедельника-по-пятницу», – и закрыла входную дверь, весьма довольная собой.
23 
