11 
Я лежала на левом боку, придавив телом левую руку. Правой ладонью я уперлась в асфальт почти на уровне плеча и неуклюже приподнялась на левом локте. Потом помедлила, борясь с тошнотой и страшным грохотом в голове. Дождусь, когда неприятные ощущения немного утихнут, и обязательно сяду.
Отлично. Ничего у меня не сломано. Я точно знала это, потому что ломать кости мне уже случалось. У меня полно ушибов, ссадин, царапин и в придачу сотрясение, но переломов нет. Если бы я опасалась за свою жизнь, то могла бы вскочить и помчаться прочь, но мерзавец, который чуть не сбил меня, наверняка уже укатил выплескивать агрессию куда-нибудь на дорогу. Спасаться бегством было незачем, поэтому я села и вытерла подолом блузки кровь со лба, заливающую глаза. Потом принялась убеждать себя, что моя голова не треснет и не взорвется, а ощущения, несмотря на всю правдоподобность, обманывают меня.
Когда перед глазами немного прояснилось, я отыскала сумочку. Она болталась на правом локте, перепутавшись с пакетами, которые и потащила за собой. Скрутившиеся ремешки мешали мне двигать рукой, некоторые пакеты я придавила ногами. Ну и ну! Покупки уберегли мою кожу от лишних царапин. Я восприняла это как знак, что сегодня ходить по магазинам мне сам Бог велел.
Утешаясь мыслями о духовном, я неловко порылась в сумочке, нашла телефон и открыла его. К счастью, экранчик осветился, и я набрала 911. Мне уже доводилось звонить по этому номеру, когда убили Николь Гудвин, а я думала, что стреляют в меня, потому я знала, что сейчас услышу. Когда бесстрастный голос поинтересовался, что со мной стряслось, мой ответ уже был готов:
– У меня травмы. Я на стоянке у торгового центра…
И я назвала торговый центр, магазин и даже вход, возле которого лежала – точнее, уже сидела.
– Какого рода травмы? – продолжал расспрашивать голос все так же равнодушно, без тени сочувствия или спешки. Похоже, оператор рассудил, что травмы пустяковые, ведь я как-то сумела до него дозвониться, и был прав.
– Ушиб головы и, кажется, сотрясение. А еще синяки, ссадины, царапины по всему телу. Меня пытались сбить. Но она уже уехала.
– Семейная ссора?
– Нет, я натуралка.
– Что, мэм? – Голос оператора впервые приобрел хоть какую-то эмоциональную окраску. Увы, этой эмоцией была растерянность.
– Я сказала «она уехала», а вы спросили, была ли это семейная ссора, поэтому я сообщила о своей гетеросексуальной ориентации, – терпеливо растолковала я, демонстрируя чудеса выдержки: не каждому дано сохранять спокойствие, сидя в крови на заплеванном тротуаре. Я изо всех сил пыталась не злиться на моих возможных спасителей. «Возможных» потому, что спасения пока не предвиделось.
– Ясно. Вы знаете человека, который пытался вас сбить?
– Нет.
Одно я знала точно: эту психопатку вообще нельзя пускать за руль, а тем более за руль «бьюика».
– Высылаю к вам патрульную машину и «скорую помощь», – прежним холодным тоном известила женщина-оператор. – Понадобятся уточнения, не отключайтесь, пожалуйста.
Я и не собиралась отключаться. Отвечая на вопросы, я назвала свое имя и адрес, номер домашнего телефона и номер мобильника, который у оператора наверняка был – в службе 911 стоят определители, к тому же на моем мобильнике есть глобальная система навигации. Скорее всего, меня уже запеленговали, вычислили и обнаружили. Я невольно поморщилась. Мою фамилию уже передают по полицейским рациям, а это значит, что лейтенант Дж. У.Бладсуорт услышит ее, прыгнет в свою машину и врубит мигалку. Надеюсь, врач все-таки прибудет раньше и хоть чем-нибудь сотрет с моего лица кровь. Уайатт и прежде видел меня в крови, но… Словом, это вопрос самолюбия.
Автоматические двери магазина разъехались, вышли две женщины и с веселым щебетом потащили добычу к машинам. Увидев меня, первая взвизгнула и застыла.
– Не обращайте внимания на шум, – сказала я оператору. – Прохожие испугались.
– Боже мой! О, Боже мой! – Вторая женщина бросилась ко мне. – На вас напали? Вы в порядке? Что случилось?
Признаюсь честно: ненавижу, если помощь приходит, когда она уже не нужна.
Стоянку наводнили машины с мигалками, припаркованные под самыми разными углами, повсюду были видны переговаривающиеся мужчины в форме. Никто не умер, дело не требовало спешки. Один из мигающих фонарей стоял на крыше машины «скорой помощи», а врачей звали Дуайт и Дуэйн. Нарочно не придумаешь. Не люблю имя «Дуэйн», потому что так звали убийцу Николь Гудвин, но нельзя же напрямик заявить об этом Дуэйну-врачу, который, кстати, оказался очень заботливым и спокойным, осторожно стер кровь с лица и перебинтовал рану на голове. Я ободрала себе лоб, других ран на лице не было – видно, при падении я ударилась лбом.
11 
