106 
Йеля так удивили ее слова, что он совершенно растерялся.
– Она так сказала?
Марион кивнула в ответ.
– Она защищала твои интересы как хороший адвокат и красноречивый оратор. Вейланду не очень нравится то, что ты собираешься уехать. Однако со временем он смирится с этим. Кроме того, ты оставляешь нам Саманту. Она просто прелесть. Тебе нечего бояться. Мы будем любить ее, как родную сестру.
– Я… – пробормотал Йель. Больше он ничего не смог сказать, не зная, что ответить. Он не ожидал, что его отъезд будет воспринят так легко и спокойно. – Я весьма признателен ей за это.
Марион улыбнулась.
– Я скоро вернусь, – сказала она и вышла из детской, закрыв за собой дверь.
Он долго смотрел ей вслед, совершенно забыв о ребенке. Поэтому, когда малыш издал громкий и пронзительный вопль, Йель очень испугался.
Он посмотрел на Чарли. Малыш нахмурил свой маленький лобик.
– Она сейчас придет, – заверил его Йель. – Тебе не стоит так волноваться.
Его слова совсем не убедили Чарли. Малыш скривился, собираясь разреветься. Йель испугался не на шутку.
Он принялся расхаживать по комнате, разговаривая с ребенком. Йель нес всякую чепуху. Например, он рассказал Чарли о своей встрече с премьер-министром и о том, что его пригласили к нему на ужин. Глупо, конечно, говорить такое ребенку, однако Чарли, как ни странно, это очень заинтересовало. Он схватил Йеля за лацкан пиджака и стал лягаться своими маленькими ножками, прикрытыми длинным детским платьицем. Платьице слегка приподнялось, и Йель увидел, что на ножках у ребенка носочки. Освободив одну руку, он не удержался и прикоснулся к его маленькой ступне. Он даже нащупал маленькие пальчики ребенка в носке.
Чарли сосредоточенно смотрел на него, а потом, засунув в рот свой кулачок, принялся его сосать.
– Так вот в чем дело. Ты проголодался, не так ли? – сказал ему Йель, вытянув палец.
Чарли сразу схватил его палец и, засунув себе в рот, начал жевать его своими деснами. Он сейчас был похож на маленькую дрессированную птицу. Йель удивленно смотрел на него. Малыш издавал какие-то странные звуки.
– Ох, и намучаются с тобой твой портные, – сказал ему Йель. – На самом деле твой нос не так уж и ужасен, – уточнил он, посмотрев на профиль мальчика. – Его скорее можно назвать выдающимся.
Чарли посмотрел на него, однако так ничего и не сказал, продолжая жевать его палец. Йель понял, что у ребенка начали резаться зубы. Интересно, как они выглядят? Он уже хотел раскрыть ротик племянника и заглянуть в него, как вдруг почувствовал какое-то странное тепло на своей руке. Как раз в том месте, где находилась попа Чарли.
Он далеко не сразу понял, что случилось с Чарли. Ему никогда не приходилось иметь дело с маленькими детьми, да и не мужское это занятие. Чарли просто намочил свой подгузник.
– Что ты наделал?! – воскликнул Йель, держа его обеими руками на почтительном расстоянии от своего костюма.
Чарли даже осмелился улыбнуться ему, энергично дрыгая ножками.
По-прежнему держа ребенка перед собой, Йель подбежал к двери. Он сразу же понял, что не сможет ее открыть, потому что у него заняты руки. Йелю нужно освободить одну руку, а для этого ему придется прижать к себе Чарли.
Йелю очень не хотелось, чтобы малыш испачкал его новый костюм, и он решился закричать.
– Марион! Марион! Кто-нибудь! Помогите!
Йель прислушался, надеясь, что кто-то уже бежит ему на помощь. Однако в коридоре по-прежнему было тихо.
– В доме полно слуг, – сказал он Чарли, – а когда человеку нужна помощь, то никого не дозовешься.
Чарли снова начал пускать пузыри. У него это хорошо получалось.
И тут Йель услышал чьи-то шаги. Кто-то направлялся в детскую. Он отошел от двери и стал ждать. Дверь открылась…
И в детскую вошла Саманта. Однако за то время, пока он ее не видел, она очень изменилась.
Ее блестящие каштановые волосы были собраны на самой макушке. Пышные локоны удерживала золотистая лента. Йелю подумалось: если развязать эту ленту, ее волосы упадут на плечи и закроют груди, довольно смело выступавшие из глубокого выреза ее розового муслинового платья.
Розовый цвет придал коже Саманты приятный матовый оттенок, а ее карим глазам – живой блеск. Такая же золотистая лента, как и та, что скрепляла волосы Саманты, отделяла высокий лиф платья от юбки, выгодно подчеркивая ее красивые округлые груди. Йель просто не мог оторвать взгляд от ее груди. Ему даже показалось, что сквозь тонкую ткань платья он видит розовые соски.
106 
