Особенно,... 
70 
— Подопри ими раму, — скомандовал Кейон. Джесси моргнула.
— У тебя там есть книги?
— Я накопил немного вещей за прошедшие столетия. Вещей, которых Лукан не стал бы искать. Когда меня перевозили с места на место, я при любой возможности прихватывал еще.
Джесси сложила книги у основания зеркала, мельком проглядывая названия. «Краткая история времени» Стивена Хокинга, Полный словарь английского языка Уэбстера, «Естественная история» Плиния, «Иллюстрированная энциклопедия Вселенной» и «Географика» — массивный том с картами и таблицами.
— Легкое чтиво, да? — пробормотала Джесси.
Лично она предпочитала серию Джанет Иванович о Стефани Плам или любую книгу Линды Говард в тех редких случаях, когда ей удавалось почитать для души. То есть примерно раз в год.
— Я старался быть в курсе событий.
Она посмотрела в зеркало. После того как совсем недавно она видела горца во плоти, странно было смотреть на плоскую одномерную картинку в стекле. Ей это совершенно не нравилось. Она начинала сердиться на зеркало. На то, что оно может забрать горца в любой момент, как только пожелает. Джесси покачала головой. Несколько минут назад она была благодарна, что зеркало его забрало. А сейчас злилась по той же причине. Хоть раз она может что-то твердо решить по поводу этого горца?
— Готовился к тому дню, когда будешь наконец свободен? Для этого?
Он посмотрел на нее, и Джесси не могла определить выражения его глаз.
— Айе.
Свободен. После одиннадцати столетий горец из девятого века будет свободен через две недели с небольшим хвостиком.
— Еще семнадцать дней, — задумчиво выдохнула Джесси. — Господи, ты, наверное, лезешь там на… стены, или что там у тебя есть.
— Айе.
— Кстати, а что там есть? — Она слегка потрясла зеркало, проверяя, надежно ли его закрепила. Теперь оно не должно было скользить.
— Камни, — сухо сказал Кейон.
— А еще что?
— Камни. Серые. Разных размеров. — Его голос стал монотонным. — Пятьдесят две тысячи девятьсот восемьдесят семь камней. Двадцать семь тысяч шестнадцать из них слегка светлее остальных. Тридцать шесть тысяч и четыре камня скорее прямоугольные, чем квадратные. Девятьсот восемнадцать — шестиугольные. У девяноста двух по поверхности идет бронзовая жилка. Три камня треснули. В двух шагах от центра есть камень, который слегка выпирает из пола, я спотыкался о него первые несколько веков. Еще вопросы?
Джесси моргнула, забыв, как дышать. Горло и грудь сдавил внезапный спазм. Что еще она могла спросить? Как он не сошел с ума, оставаясь там? Как спасался от сумасшествия? Как он выжил больше тысячи лет в таком аду?
Она не спросила, потому что это было все равно, что спрашивать гору, почему она все еще стоит, как стояла на заре творения, пусть немного изменив форму. Какие бы катаклизмы ни сотрясали планету, гора остается на своем месте.
Кейон был силен — не только физически, но и эмоционально. Этот мужчина был как скала, к которой женщина может прислониться в трудные времена и не бояться того, что все рухнет, потому что мужчина защитит ее. Она никогда раньше не встречала никого, кто был бы похож на Кейона. Общество двадцать первого века почти не рождало альфа-самцов. Да и где современным мужчинам воспитывать в себе нужные качества и закалять характер? Соревнуясь в новейшие видеоигры? Покупая костюмы и галстуки? Гоняя до идиотизма дорогими клюшками маленькие белые мячики по идеально подстриженному газону? Или в драке за место на парковке у ближайшего магазина?
— Нет, — сказала она. — Вопросов больше нет.
Одиннадцать веков плена. В зеркале, висевшем на стене в кабинете ненавистного врага. Одиннадцать веков без еды. Без любви. Ему хоть было с кем поговорить?
Наверное, мысли Джесси отразились на ее лице, потому что Кейон мягко сказал:
— Это уже не важно, девочка, но спасибо за сочувствие. Это почти закончилось. Еще семнадцать дней, Джессика. И все.
Почему-то от его слов она почувствовала, как к ее глазам подступают слезы. Одиннадцать веков ада не только не превратили его в монстра, он еще и пытался утешить ее, сделать так, чтобы она не переживала о его заключении.
— Ты плачешь, женщина? Она отвернулась.
— У меня был трудный день. Черт, у меня была трудная неделя.
70 
