105 
Я нашла заднюю дверь, заставила себя выйти и зашагала прямо к приоткрытой, сделанной из рифленого железа двери склада, который располагался за аллеей, метрах в двадцати от 1247 Ла Ру.
Что бы ни манило меня к себе, оно находилось там.
Судя по всему, в тот день я сошла с ума. Пусть я и двигалась почти бесшумно и держалась поближе к стене, но я туда зашла. Температура воздуха рухнула куда-то далеко вниз в тот момент, когда я переступила порог и нырнула в темное нутро склада. В этом здании можно было запросто обустроить несколько футбольных полей. Это была старая оптовая база, слева и справа от меня находились стеллажи высотой около десяти метров, а в пространство между ними могли бок о бок въехать два грузовика. Проход был заполнен завернутыми в пластик плитами, которые не успели разгрузить и уложить на стеллажи. Неровный бетон пола был завален деревянными ящиками, кое-где стояли вилочные погрузчики, замершие на половине подъема, словно склад внезапно опустел. В дальнем углу склада я заметила яркий, но мрачный свет и услышала голоса.
Я начала пробираться к источнику света, перебегая от ящиков к погрузчику, стараясь ступать бесшумно и доверившись своим инстинктам, которых я не могла понять и которым не могла противиться. Чем ближе я подходила, тем холоднее становилось вокруг. К тому времени как я добралась до третьего с краю ряда погрузчиков, отделявших меня от того, что находилось впереди, я дрожала от холода и наблюдала, как замерзает прямо в воздухе пар от моего дыхания.
Возле предпоследнего ряда ящиков я скорчилась у подъемника, металл которого настолько остыл, что его больно было касаться.
Добравшись до последнего ряда, я ощутила такой приступ тошноты, что вынуждена была сесть, чтобы немного успокоиться. Между мной и тем, к чему я стремилась, оказалось нагромождение множества ящиков, коробок, погрузчиков, сдвинутых в таком беспорядке, словно кто-то поспешно убирал их, освобождая огромное пространство посреди склада. Из-за этой баррикады я видела лишь верхнюю часть того, что находилось в центре зала, и походила эта часть на большущие камни. Отблески света, проникавшие в мрачный закуток, в котором я скорчилась, были ненормальными. Это был тяжелый, какой-то черный свет, и ни один из объектов, на которые он попадал, не отбрасывал тени.
Я не знала, сколько времени понадобится моему желудку, чтобы побороть тошноту. На это могло уйти пять минут, а могло и полчаса, но вдруг я поняла, что способна стоять и даже продолжать двигаться. Я понимала, что двигаться дальше мне не стоило бы, что я должна была просто «мчаться прочь сломя голову», как советовал Бэрронс, и не оглядываться, но перевесила манящая часть этой привлекательно-отпугивающей штуки. Я должнаувидеть, что там находится. Мне нужно знать. Я зашла слишком далеко, чтобы теперь поворачивать назад.
Я выглянула из-за угла сваленных в стопку плит и тут же нырнула обратно, прижимая руку к сердцу, которое пыталось вырваться из груди и сбежать куда подальше. Я очень жалела, что вообще встала с кровати сегодня утром.
Несколько раз глубоко, осторожно вдохнув, я наклонилась вперед и снова выглянула. Думаю, я надеялась, что в первый раз мне просто показалось.
Я ошиблась.
Рассматривая подобные вещи в путеводителях и на открытках, я ожидала увидеть такую штуку посреди пасторального пейзажа, но не в центре промышленного склада, посреди коммерческого района в самом сердце города. К тому же раньше я считала, что они должны быть поменьше. Этот был огромным. Я попыталась представить, как его сюда затащили, но потом вспомнила, что имею дело с нечеловеческими методами транспортировки. А для эльфов нет ничего невозможного.
За спинами Носорогов и других разномастных Невидимых, – которые не отбрасывали тени в странном свете, струившемся из него, – возвышался дольмен. Два опорных столба стояли метрах в шести друг от друга, а длинная необработанная каменная плита, которая их венчала, завершала сходство мегалита с дверью.
На полу вокруг дольмена были выбиты символы и руны. Некоторые светились кроваво-красным, некоторые пульсировали тем же черно-синим светом, которым светился украденный у Мэллиса камень. Лицом к дольмену стоял человек в красной мантии, глубокий капюшон скрывал его лицо.
Арктический ветер был настолько холодным, что мои легкие словно окаменели и дрожали чуть ли не сильнее плоти. Темный ветер задувал прямо в душу, вгрызался в нее острыми ледяными зубами, и я внезапно поняла, что если я простою здесь еще немного, то начну медленно забывать все надежды и мечты, которые когда-либо рождались в моем сердце.
105 
