309 
Ненависть в его глазах поблекла, когда она перевел взгляд на Драко.
— Это правда, мальчик. Это была прекрасная работа. Благодарю.
Гарри ждал, что Драко нарушит повисшую тишину каким-нибудь изящным замечанием. Однако тот заявил:
— Я только сделал то, что должен был сделать.
Гарри захлопал глазами, соображая, что же такое имел в виду Драко, но Слитерин не стал ломать над этим голову, он подошел к Драко, и, как тогда, на кухне Висли, он коснулся рукой лица Гарри, теперь он коснулся лица своего Наследника. Драко не вздрогнул, не отпрянул, не двинулся — он вообще ничем не показал, что заметил этот жест.
Слитерин приподнял голову Драко, и его темные глаза пытливо вонзились в глаза Драко:
— Я твой предок, мальчик. Я горжусь тобой. Интересно, что бы сказали остальные, будь они сейчас живы?
— Может, выпустишь меня из этой гробницы, здесь темновато? — предположил Драко.
Слитерин расхохотался. Гарри и представить не мог, что он умеет это делать.
— У него хорошее настроение из-за мантикоры, — понял он, и сердце упало. — Она нас обхитрила, она постоянно дурачила нас — стражи, скорее всего, были посланы, чтобы убедить их в том, что они и вправду убегают — тогда как они шли вглубь замка… Флёр никогда не проходила через адмантиновую дверь — эта дорога была закрыта столетья назад, и мантикора охраняла ее. Флёр просто обвела нас вокруг пальца. И мы на все это купились. Какие же мы дураки, просто идиоты, — подумал Гарри.
— Ты заслужил награду. Пойдем, обсудим это, если ты, — добавил Слитерин, — согласен.
Последнее слово он подчеркнул — так, что оно приобрело совсем иное звучание: смерть… выбор… последний шанс…
Драко поднял голову. Глаза его были темны, почти черны, впрочем, возможно, все дело было в игре света и тени.
— Я устал бороться с тобой, — сказал он, — я убегал от тебя, проливал кровь, пил зелье, чтобы спрятаться, даже умирал — а ты все не хочешь оставить меня в покое…
— Нет, — качнул головой Повелитель Змей, и рука его соскользнула с лица Драко, — я не оставлю тебя.
Драко прикрыл глаза. Когда он снова открыл их, взгляд был решительным, словно он сделал свой выбор.
— Освободи меня, — произнес он.
Слитерин взглянул на него.
— Освободи меня, — повторил Драко.
Слитерин бросил взгляд на Флёр, поднял руку и указал ей на Драко:
— Либерас, — наручники клацнули о мрамор пола и исчезли. Драко медленно протянул руки вперед и начал растирать затекшие и потерявшие чувствительность запястья. Он поднял глаза на Слитерина:
— Спасибо.
Гарри почувствовал, что у него внутри появилось ощущение какого-то странного холода.
— Ты мой Наследник, — пояснил Слитерин, — быть связанным недостойно тебя.
— О, я с этим с удовольствием соглашусь, — усмехнулся Драко в пространство. Сейчас он был уже совсем другой, тело его напряглось, глаза горели гневом — он казался диким животным, готовым укусить, если к нему попробуют приблизиться. — У меня есть еще один вопрос, — Драко перекатился с пятки на носок, — меня ты освободил. А какие у тебя планы относительно Гарри?
И снова во взгляде, который Слитерин бросил на Гарри, вскипела холодным огнем ненависть. Флёр не подняла глаз, она уткнулась в пол и что-то там старательно изучала.
— Наследник Гриффиндора исполнил свое предназначение. Без него ты бы не победил мантикору. Однако теперь все кончено, сила вернулась ко мне, и мне теперь он нужен скорее мертвый, чем живой. Стража, — губы Слитерина искривились в злобной усмешке, — взять мальчишку.
Двое охранников отделились от группы, шагнули к Гарри и схватили его. Поскальзываясь на крови мантикоры, он попытался сопротивляться — но бесполезно, они были куда сильнее его, а без своих рук он был совершенно беспомощен. Они поволокли его вперед, пока он не оказался почти в футе от Слитерина, лицом к лицу с Драко.
— Итак, — произнес Слитерин, переводя взгляд с Драко на Гарри и обратно. — Вот он — Наследник Гриффиндора. Так что же мне сделать с ним?
Гарри видел, как Флёр недоверчиво взглянула на них, вскинув голову. Драко не шелохнулся. Он стоял, вздернув голову, его серые глаза словно застыли — в этот момент, даже залитый кровью и в разорванной и грязной одежде, он был больше похож на сына Люция Малфоя, чем когда бы то ни было: тот же вызывающе вздернутый подбородок, та же гордость и холодность — он был похож на своего отца так же, как и Гарри похож на Джеймса.
309 
