Зачем было рассказывать о дяде Малкольме, его дочери с мужем, если они практически... 
440 
Он попытался отодвинуться, но она вцепилась в него, как клещ.
— Все зависит от того, что это такое.
— Ты не забавный, — она слегка надула губки. — Где знаменитое Малфоевское обаяние, о котором я так наслышана?..
— Я предпочитаю снизить накал страстей в столь людных местах, — сухо ответил Драко. — Это может оказаться опасным.
— Особенно для женщин, как я полагаю.
— Точно. Они могут случайно покалечиться в исступлении, торопясь раздеться.
— Как эта рыжеволосая, с которой ты целовался?..
Драко остановился как вкопанный среди кружащихся пар и крепко сжал ее руку. Она поморщилась, но улыбаться не перестала.
— Думаю, самое время рассказать то, что ты собиралась, — решительно произнес он. — Или говори, или я ухожу.
Она откинула назад прядь волос.
— Это послание, — сообщила она. — Оно может тебе не понравиться…
Он приподнял брови:
— Только не надо снова этих смертельных угроз, — отмахнулся он. — Мы с Гарри за последнее время наелись этим досыта. Все эти "умри, умри, личинка дьявола" уже изрядно достали.
— Нет, улыбнулась она, — это послание тебе необходимо получить…
Драко начал вежливо отстраняться:
— Я так не думаю…
— И это послание, — промурлыкала она, — спрятано у меня за корсажем… Так что уж позаботься найти его…
Драко покосился: корсаж был так туг, что он с трудом мог представить, чтобы она спрятала за ним даже бумажную салфетку, не говоря уже о листе пергамента.
— Я знаю, что обо мне сложилось определенно мнение, — ответил он, — однако я не щупаю незнакомых женщин в публичных местах, даже если они меня об этом просят. Особенно — если меня они об этом просят.
Она холодно улыбнулась и потянулась к его руке, и спустя мгновение он почувствовал, как что — то круглое, жесткое и холодное впилось ему в ладонь, она сжала вокруг предмета его пальцы, даже не глядя на него, он мог с уверенностью заявить, что это то самое кольцо.
— Твой отец, — произнесла она, — хотел, чтобы оно было у тебя.
— В чем дело? — он сам удивился своему холодному тону. — В какие игры ты играешь, Рисенн?
— Ничего не могу сказать, — ответила она, — я должна передать тебе послание. Таковы были инструкции.
— Чьи инструкции?
Она только улыбнулась в ответ и потянула его за сжатый кулак. Он последовал за ней в тень алькова, где она опустила за ними занавес. В этой полутьме она усмехнулась ему, отпустила его руки и начала расшнуровывать тесный расшитый маками корсаж.
Драко невольно отпрянул назад, но глаз отвести не смог (да и в конце-то концов, ему же было только семнадцать!):
— Это что это ты делаешь?..
Она снова усмехнулась, откинула назад свои черные волосы, потекшие по ее спине чернильной рекой, и вздохнула, что, учитывая состояние ее одежды, было весьма впечатляющим.
— Добро пожаловать, — пригласила она. — Послание. Пойди и найди его.
Он подчинился.
Проходившие мимо занавешенного алькова могли слышать странные звуки: какую-то возню, хихиканье, сдавленное дыхание Драко, говорящего "Может, проще было бы голой выскочить из праздничного торта, если только ты не запланировала это на потом?..
— Отвали, — задорно ответила Рисенн. — Я люблю всегда поступать по-своему. И не надо на меня смотреть. Я всего лишь служба доставки.
— Что-то мне подсказывает, что ты не работаешь в Министерстве совиной почты. Или это премиальная услуга? — резким голосом начал Драко, но у него сбилось дыхание. — Ах… Ничего-ничего…
Мгновением спустя гобелен откинулся, и из алькова прошествовала прекрасно выглядящая Рисенн Малфой, а за ней выполз красный, взъерошенный и расхристанный Драко, сжимая в левой руке скрученный пергамент. Подмигнув и состроив гримасу, она испарилась в толпе; проводив ее взглядом, Драко рванулся к лестнице, взлетел по ней, перескакивая через ступеньку, и помчался в библиотеку.
Огонь прыгал за решеткой, разбрасывая в честь приема синие и пурпурные искры. Другого света в комнате не было, за исключением лившегося сквозь высокие стрельчатые окна и падающего млечными пятнами на пол прохладного лунного света. Отцовский стол вишневого дерева, заваленный подарками, призрачно темнел в углу. С легкой дрожью, полный неприятный предчувствий, Драко прошел к огню, развернул пергамент и начал читать адресованное ему письмо.
440 
