Зачем было рассказывать о дяде Малкольме, его дочери с мужем, если они практически... 
457 
Джинни кивнула:
— Ну, он же мужчина….
— Мужчина?
— А разве ты не заметила: брюки, низкий голос и все такое…
Гермиона слабо улыбнулась:
— Ну, он же просто… просто Гарри…
— Я знаю, — кивнула Джинни, — просто герой всего волшебного мира, просто твой лучший друг и тра-та-та, и все такое, но он ведь еще просто парень, и я думаю, ему понравится, если ты наденешь это, — она выдвинула ящик комода и что-то кинула Гермионе.
У Гермионы подогнулись колени и она опустилась на кровать:
— Джинни, я не надену это!
— Это ему понравится куда больше!
— Но это же ночная рубашка!
— Ой… Я подумала, что это платье…
— Джинни, ну помоги же!
— Ладно-ладно…
Наконец Джинни откопала в чемодане черный свитер с глубоким вырезом и узкую черную юбку, на которую аккуратно наложила Укорачивающее Заклятье (несколько раз).
— Чувствую себя по-дурацки, — заметила Гермиона, критически рассматривая свое отражение. — Это не я.
— Ты совершенно восхитительна, — Джинни вскочила и кинулась Гермионе на шею.
За окном сыпались хлопья снега.
— Все будет отлично. Гарри любит тебя.
— Я знаю, — тихо ответила Гермиона. — Но в последнее время он словно удаляется куда-то, куда я не могу за ним пойти… Он временами совершенно отстраненный…
Джинни промолчала, понимая, что та имеет в виду: иногда Гарри был просто Гарри, а временами в нем появлялось что-то пугающее, мощное и чужое… Она вспомнила свое пробуждение в Тайной Комнате: над ней, весь в грязи и крови, стоял Гарри, сжимая в руке изукрашенный рубинами серебристый меч… а ведь тогда ему было только двенадцать… Ну, естественно — Гарри же герой, а герои — они совершенно другие…
— Джинни, — тихо позвала ее Гермиона. Она прислонилась к стене у окна и отвернулась к стеклу, серый зимний свет прикоснулся к ее волосам. — Ты любила Драко?
Джинни отшатнулась, не сразу найдя слова для ответа, потом потянулась к своей школьной сумке, прислоненной к чемодану.
— Мне пора. Я собиралась встретиться в библиотеке с Элизабет…
Гермиона повернулась. За окном все так же тихо падал снег, замирая пушистой искрящейся дымкой на стекле…
— Джинни…
— Удачи, — Джинни забросила сумку себе на плечо. — Все будет отлично, вот увидишь.
Гермиона кивнула. Они помолчали.
— Я просто чувствую себя виноватой, — тихо пробормотала она — так тихо, что Джинни едва ее расслышала и уставилась в совершеннейшем недоумении.
— Господи, о чем это ты?
— Неважно, — устало ответила Гермиона.
* * *
В слизеринской гостиной было пусто, все были на обеде, кроме Драко — ему не хотелось есть, он остался здесь, хотя, признаться, гостиная не была его самым любимым местом. В этой холодной комнате с низким потолком всегда было зябко, даже сейчас, когда в затейливом мраморном камине дрожало пламя. Низкие зеленые лампы окрашивали все и всех в болезненно-зеленый цвет. Драко опустился в глубокое бархатное кресло, подъехал к огню и погрузился в размышления.
Его все тревожило видение, посетившее его на уроке Зельеделия, он твердо знал, что это видение не было простым — он этом свидетельствовала боль в руке… а Гарри столько раз говорил ему о пророческих снах, пробуждаясь после которых он чувствовал боль в своем шраме… Да и сам он видел в сновидениях отрывки из жизни Слизерина… Определенно — простые сны — это совсем другое, тут было что-то еще: все выглядело такие реальным, таким настоящим… Драко попробовал прикинуть, где могли бы находиться его отец и Темный Лорд — однако эта комната… Она могла находиться где угодно.
И голос отца — такой знакомый… Та же чуть протяжная речь, которую унаследовал сам Драко…
Мальчик не надежен, Господин…
Драко запрокинул голову и посмотрел в потолок — чередующиеся полосы мрамора и малахита. Как там сказал отец на втором курсе?… — склони голову и позволь Наследнику Слизерина делать свое дело. Школе необходимо очиститься от грязнокровок.
Уж ему-то наверняка было известно, что это я — Наследник Слизерина, все эти слова были нужно только для того, чтобы скрыть то, что действительно происходило…
Драко потянулся и опустил глаза на лежащую на коленях книгу по Трансфигурации. Превращение предметов друг в друга. Aqua ad pulvis transmuta. Saxum ad viscerum… — превратить воду в пыль, камень в плоть… У него не было сил сконцентрироваться на задании, буквы приплясывали перед глазами.
457 
