749 
— Боже, ну я не знаю — если и есть кто-то, кто может сохранить ему жизнь одной лишь силой воли, — это ты, Гарри. Он для тебя на всё готов — возможно, ради тебя он продолжит жить.
Гарри всё вертел в пальцах какую-то золотую штучку. Когда он наконец-то заговорил, его голос звучал сдавленно:
— Ты так говоришь, словно я в этом виноват.
— В чем твоя вина — в том, что он болен? — у Гарри был такой разнесчастный вид, что сердце Гермионы смягчилось. — Нет-нет, я не об этом.
— Иногда меня посещает странное ощущение, — обращаясь куда-то в пространство, произнес Гарри, — что Многосущное зелье — или что-там-еще-было — вбило мне под кожу острые крючья. на них навязали веревок, потом снова крючьев — ещё больше — и вот так нас скрепили с Драко.
И все эти веревки, все эти нити — они тонкие, длинные, гибкие — где бы мы ни находились, они все равно соединяют нас, и большую часть времени я об этом даже не думаю — это словно часть меня, это я… Однако временами я смотрю на него, и…
— И что? — тихо спросила Гермиона.
— И вижу, как эти крючья впиваются в него. Все глубже, глубже — они рвут его в кровь… Я не могу смотреть на его муки, Гермиона. И я думаю… так что же делается с ним, со мной, с нами обоими? Может, нам было лучше, когда мы жили, ненавидя друг друга?
— То есть ты хочешь сказать, что тогда тебе было бы все равно, умрёт он или нет? — ошеломленно спросила Гермиона, вконец запутавшись. с Гарри явно творилось что-то странное, он нечасто выражался фигурально, воспринимая вещи такими, какими они являлись. Чтобы видеть какие-то невидимые нити, крючья, рвущие чью-то плоть… нет, это было совсем на него не похоже. Гермиона содрогнулась.
— Тогда ему не пришлось бы умирать, — ответил Гарри.
* * *
Несколько часов Гарри провел, помогая Гермионе с зельем, разрываясь между желанием, чтобы Снейп вернулся и надеждой, что он всё же не придет. с одной стороны, ему хотелось принести свои извинения, хотя, с другой стороны, ему вовсе не улыбалось, чтобы на него наорали. А с третьей стороны, как сказал бы Рон, Гарри нравилось проводить время с Гермионой. Их нынешние отношения, вернее, их отсутствие, доставляли ему какое-то виноватое удовольствие. Он не знал, чем может помочь, несколько раз по рассеянности он подавал ей вовсе не те вещества, что она просила, — жуков вместо листьев мандрагоры. Она закатила глаза — однако, он все равно получал удовольствие оттого, что она находилась поблизости. Ему нравилось следить за ее работой: склонившись с серьезным лицом над маленьким котлом, кипящим на тихом огне, она добавляла различные ингредиенты. Ему нравилось, как она воскликнула: это не корень лопуха! Это крапивный порошок! Ему нравилось, как она откинула назад мешающие ей волосы и, в конце концов, с самым несчастным лицом скрутила их в пучок и подколола пером.
— Не поможет, — заметил Гарри. — Все равно они опять рассыпятся. Как всегда.
Гермиона что-то раздраженно пробурчала.
— Так, подай мне кровь тритона. Честно говоря, я думаю, что её вовсе не обязательно сюда добавлять… — но Снейп велел попробовать все.
Гарри безмолвно пододвинул к ней флакон с кровью тритона и снова занялся монеткой, позаимствованной им из кабинета Люциуса. Она была тяжелее обычного галлеона, и ее тяжесть в руке была очень приятна.
— Гарри…
Он поднял на нее глаза, удивленный странными нотками, прозвучавшими в её голосе — недоумение, волнение.
— Что?
Он проследил за ее взглядом и подскочил от смущения, выронил монетку и попытался натянуть пониже задравшийся рукав. у него не вышло — она уже увидела на его запястье разбитые часы, треснутое стекло которых блеснуло в огне, горевшем под котлом.
Гермиона вернулась к работе, единственное, что выдавало её волнение, был румянец. После нескольких безмолвных напряженных минут, во время которых Гарри побил рекорд по ёрзанью, он, наконец, произнес самым покорным тоном.
— Ну же, спроси меня.
— Я ни о чем не собираюсь тебя спрашивать, — щеки Гермионы были одного цвета с фиалом, наполненным кровью тритона. — Хочешь — носи эти часы. Это твое дело. И твои часы.
— Гермиона…
— Глаза руноследа, пожалуйста… — напряженным голосом попросила она.
— Гермиона, послушай…
— Ладно, не надо, я сама…. — она осеклась и замерла с протянутой рукой. — Гарри, а откуда у тебя болгарский галлеон?
749 
