811 
— КЕВИН?
— Да, Кевин. Страж северного выхода на крышу.
— Ой, и, правда, — саркастически откликнулся Рон. — А тебе не пришло в голову, что существуют и другие выходы на крышу? Южный… восточный и даже западный?
— Западный выход охраняется боевыми шершнями, — возразила Рисенн. — А восточный — живыми скелетами.
— А южный?
— Гигантскими тарантулами.
— А-а… — раздражение Рона частично испарилось.
— Если ты такой пугливый, — фыркнула Рисенн, то я пойду вперед, — она подхватила повыше свою юбку и зашагала вперед. Чувствуя себя полным дураком, Рон последовал за ней.
Змея следила за ним, лениво помахивая раздвоенными языками. Но лишь Рон сделал шаг вперед, как она впилась в него холодным взглядом трёх пар глаз. Рон взглянул в эти гипнотизирующие глаза — золотые, с тёмной чешуей вокруг, и содрогнулся, когда страж заговорил с ним. Этот голос звучал у него прямо в голове — наверное, именно так Гарри и слышал голос Драко.
…Прорицатель.
Рон опустил руку с факелом:
…Да, это я.
…Ты слишком печален для того, кто благословлён таким даром. Это ведь такая редкость. Твои грёзы и видения — реальность, которая грядет.
Рон снова подумал о мертвой Джинни, — от этого внутри у него всё перевернулось.
…И что — я ничего не могу сделать? Всё, что я вижу — незыблемо и непоколебимо? Это можно изменить?
…Нет. Всё, что ты видишь, нельзя не изменить, ни отменить. Всё в этом мире конечно, о, Прорицатель — и конец всего и дано видеть тебе. Если постараешься — сможешь увидеть и конец мира.
…Мне вот что-то не кажется, что это такой уж подарок, — кисло возразил Рон.
…Это не всё, что ты можешь…
Рон повыше поднял факел — его пламя превратило шесть золотых глаз в шесть пылающих огней.
…О чем ты? Что ещё я могу?
Но змея, испуганная светом пламени, метнулась прочь и, шипя, скрылась в нише. Чертыхаясь, Рон в смятении едва удержал факел в руках.
— А ну, вернись… — но Рисенн вцепилась ему в рукав, её серые глаза потемнели, наполнившись непонятной ему печалью.
— Не беспокой обитателей замка, — тихо произнесла она. — Это было бы неразумно.
Рон промолчал, позволив ей увлечь его вверх по лестнице. Он поднялся к ней и — едва ли осознавая, что делает, разрешил ей взять себя за руку.
* * *
— Чарли, — еле слышным шепотом произнесла Джинни.
Оторвав взгляд от своих рук, покоившихся у него на коленях, он посмотрел на сестру.
— Что, Джинни?
Она с трудом верила, что он тут, — внезапно появившись в лазарете, он шикнул на Гермиону и Драко, выставив их за дверь, задернул занавески вокруг кровати и присел рядом на низкий стул. Джинни ждала, когда он заговорит, но Чарли все молчал и молчал, давая ей время подумать и собраться мыслями.
Он ободряюще взглянул на нее своими синими глазами. Она подумала про своих братьев: Билл, намного старше её, — она всегда смотрела на него снизу вверх. Яркий и очаровательный. Перси — надёжный, временами раздражающий, на которого всегда можно положиться в случае опасности. Фред с Джорджем, изводившие её всё детство, но зато, как никто другой, умевшие её развеселить. Больше всех она любила Рона — он был ей ближе всего по возрасту, он был её другом. Но Чарли… — он был особенным.
— Откуда ты узнал, что надо приехать? — спросила она шепотом.
— Драко. Он отправил мне сову.
— Что он сделал? — оторопела она, едва не открыв рот.
— Послал сову, написал, что ты ранена, и я должен прибыть немедленно, — Чарли пожал плечами, — ну, я и прибыл. Хорошо, что он написал мне, а не маме с папой… надо его поблагодарить… — не думаю, что им бы удалось явиться так же быстро.
— Наверное, он сделал это, пока я была без сознания, — Джинни уставилась на свои руки. Они были розовее, чем простыни, на которых лежали, но всё равно очень бледные. Было навязчивое ощущение, что все тело покрыто болезненными синяками, хотя она прекрасно знала, что мадам Помфри вылечила большинство ее повреждений. Её тело ещё помнило прикосновения Тома — словно огненные кольца обхватили запястья, руки. Губы болели от его укуса.
— Чарли, — медленно начала она. — Я натворила ужасных дел. По-настоящему ужасных.
Он накрыл её руку своей — тёплой и сильной.
— Ты не обязана рассказывать мне обо всем.
811 
