882 
— Ага, — кивнул Гарри.
— А что делать, если вам вдруг понадобится более подробный план местности?
— О, магглы обычно таскают с собой целые связки карт одного и того же места, всех размеров и масштаба. У моего дяди было восемь или девять карт одной только Англии.
— Какое кошмарное неудобство, — заметила облокотившаяся на подоконник Флёр, не сводящая глаз с Гарри. — Эти магглы так глупы…
Гарри склонился над картой, на которой мелькали надписи «Вампиры», «Драконы», «Тёмная магия».
— Мне нужна такая карта.
— Можешь взять. Я обеспечу тебя всем, что может понадобиться — пищей, деньгами, убежищем, где ты можешь чувствовать себя в безопасности, пока…
— Я не могу остаться здесь, — запротестовал Гарри, — это небезопасно для вас.
— У меня есть тайная квартира, — пояснил Виктор. — В Праге, в волшебном городском центре. Я отправлю тебя туда…
— А что — разве Эйдан сейчас не там? — с любопытством спросила Флёр.
— Да, но он уедет, если я его попрошу. Я захвачу портключ и переправлю его, — ответил Виктор, скатывая карту в рулон, — а потом вернусь за тобой, Гарри. Если тебе что-то понадобится, можешь взять: книги, оружие…
— Оружие? — слабо откликнулся Гарри.
— Мечи, копья, топорики, булавы, самострелы, кинжалы, — я коллекционирую старинное маггловское оружие, — пояснил Виктор, невольно заставив Гарри представить картину «нападение на Вольдеморта с томагавком». — Бери всё, что понравится.
— У меня есть меч. Уже.
— Возможно, одним мечом не обойдёшься, — сдёрнув с вешалки красный плащ, Виктор вышел из кабинета.
* * *
— Кровь на воде, — меланхолично произнёс белокурый юноша.
Сидящий за столом Люциус взглянул на него. Том стоял на подоконнике огромного эркерного окна, выходящего на сады Министерства, Темзу и виднеющийся вдалеке купол собора Св. Павла. Тени в кабинете Люциуса становились всё длиннее, и на фоне тёмной зелени занавески руки Тома казались тонкими и белыми.
— Просто закат, — откликнулся Люциус. — Отойди от окна.
Том повернулся и опустил взгляд. Предзакатное солнце окрасилось золотом, позолотив его лицо и волосы. Сейчас он был одет в вещи Люциуса, которые тот сам носил всё это пятьдесят лет назад. Конечно, они выглядели старомодно, но волшебная мода менялась довольно медленно. Странно, но эта несовременная одежда придала Тому некий странный полуофициальный вид, особенно, высокие ботинки и изящные лацканы пиджака под тяжёлым зимним плащом. Вещи, подобранные специально под ледяную гамму Люциуса, смотрелись странно и неуместно на Томе, контрастируя с его солнечными волосами и глубокими синими глазами.
— Мне тут нравится, — сообщил Том. — Я бы даже не стал отсюда спускаться.
— Не сомневаюсь. Но я должен кое-что тебе дать.
— Ну, так иди сюда.
Люциус послушно поднялся и подошёл к окну. Юноша с недоброй улыбкой следил за ним сверху. Волосы, по-прежнему золотые, уже начали едва заметно завиваться, как это было у самого Тома: у висков и на шее. Другими словами, даже несмотря на все различия, юноша становился всё больше и больше похож на молодого Тома Реддла, каким тот когда-то был. По спине Люциуса забегали мурашки.
Sic oculos, sic ille manus, sic ora ferebat.
— Мне отсюда всё видно, — Том легонько постучал по темнеющему стеклу. — Отсюда я могу взирать на мир.
— На самом деле, только на Лондон.
— Сегодня Лондон, завтра — весь мир, — Том рассмеялся, запрокинув голову.
— Я бы хотел, чтобы бы ты вёл себя поосторожнее, — заметил Люциус. Едва они вошли в кабинет, он наложил Звукопоглощающие Чары, поэтому был уверен в том, что их не подслушивают, и всё же присутствие Тома в кабинете не давало ему расслабиться.
— А с чего ты решил, что я неосторожен?
— С того, что вся твоя рубашка залита кровью.
Том опустил взгляд. Это соответствовало действительности: несмотря на чистые руки, манжеты белой рубашки оказались забрызганы кровью, словно он грёб по чернильной реке.
— И, правда…
— Что ж, — заметил Люциус, — убийство, вообще, не очень опрятное занятие.
Том легко спрыгнул с подоконника. Он был на несколько дюймов ниже Люциуса.
— Эти убийства в последнее время… Три трупа за три дня… я чувствую себя удивительно живым. Как по-твоему, я похож на живого, Люциус?
882 
