320 
Впрочем, слово „обрадовался“ использовалось выше лишь для сравнительного описания. Этот человек был единственным, кто дал понять, что знает об их существовании.
Он сидел, развалясь в кресле, и кормил Сундук бутербродами.
— О, привет, — мрачно изрек он. — А вот и вы.
Просто удивительно, сколько информации можно вместить в пару слов. А ведь чтобы добиться примерно такого же эффекта, другому пришлось бы сказать: „Слушайте, ночь была долгой, а без меня тут никак, все приходится организовывать самому: от постройки деревянного коня до расписания сдачи белья в стирку, от этих идиотов примерно столько же помощи, сколько от резинового молотка, и вообще, ноги б моей здесь не было, а тут в довершение всего заявляетесь вы. Что ж, привет-привет“.
Он указал рукой на Сундук, который выжидающе приоткрыл крышку, и спросил:
— Это ваше?
— Типа того, — осторожно ответил Ринсвинд. — Но имей в виду, я не в состоянии заплатить за то, что он натворил, что бы это ни было…
~ Забавная штуковина, а? — продолжал незнакомец. — Мы обнаружили его, когда он наступал на пятьдесят загнанных в угол цортцев. И с чего он их так невзлюбил, а?
Ринсвинд быстро прикинул варианты ответа. — Он обладает некоторыми удивительными способностями. Например, загодя знает, когда кто-нибудь намеревается причинить мне вред, — соврал Ринсвинд и уставился на Сундук свирепым взглядом. Таким взглядом человек смотрит на коварное, зловредное, в общем и целом недостойное домашнее животное, которое много лет подряд немилосердно кусало всех проходящих мимо, а теперь вдруг, чтобы произвести впечатление на представителей закона, завалилось на свою паршивую спину и изображает из себя Очаровательного Щеночка.
— Да ну? — незнакомец вроде бы и не удивился вовсе. — Он волшебный, что ли?
— Ага.
— Особая древесина?
— Ага.
— Тогда хорошо, что мы не построили из нее эту треклятую лошадь. Ты заполучил его при помощи какого-нибудь волшебства? .
— Ага.
— Так я и подумал. — Эфебец бросил Сундуку еще один бутерброд. — А сам-то ты откуда? Ринсвинд решил резать правду-матку,
— Из будущего, — ответил он.
Ожидаемого эффекта это не произвело. Незнакомец только кивнул и сказал: „О-о“, а потом спросил:
— Мы победили?
—Да.
— О-о. Но результатов скачек ты, конечно, не помнишь? — без особой надежды поинтересовался незнакомец.
— Увы.
— Я и не сомневался. А почему ты открыл нам калитку?
Заявление, якобы он сделал это потому, что всегда был стойким приверженцем эфебской политической позиции, было бы неверным ходом. Поэтому Ринсвинд решил снова попробовать сказать правду. С этим новым подходом стоило поэкспериментировать.
— Искал выход, — признался он.
— Чтобы убежать?
— Ага.
— Молодец. Единственная разумная вещь — в данных обстоятельствах, разумеется. Заметив Эрика, который, вытаращив глаза, разглядывал остальных военачальников, столпившихся вокруг стола и погруженных в дискуссию, эфебец окликнул мальчика:
— Что, парень, хочешь стать солдатом, когда вырастешь?
— Нет, господин.
Незнакомец немного оживился:
— Так держать. И кем же ты будешь?
— Я хочу быть евнухом, господин, — сообщил Эрик.
Голова Ринсвинда повернулась в сторону паренька так, словно волшебника кто-то резко дернул за ухо.
— Но почему? — спросил он и тут же, одновременно с Эриком, выдал очевидный ответ:
— Потому что евнухи работают в гаремах, — проговорили они в унисон. Незнакомец кашлянул.
— Ты случайно не учитель этого парнишки? — поинтересовался он.
— Нет.
— Ему что, никто не объяснял?..
— Нет.
— Если хочешь, я попрошу одного из центурионов поговорить с ним. У этих парней такие языковые способности — ты поразишься.
— Думаю, это было бы весьма полезно, — согласился Ринсвинд.
Незнакомец взял в руки шлем, вздохнул, кивнул сержанту и разгладил складки на своем плаще — надо отметить, довольно грязном.
— Наверное, мне полагалось бы отчитать тебя, — заметил он.
— За что?
— За то, что ты испортил войну.
— Испортил войну?
Незнакомец вздохнул.
— Пойдем. Прогуляемся. Сержант, пожалуйста, ты и еще пара ребят…
Камень, сброшенный с высокой стены цитадели, просвистел совсем рядом и, ударившись о мостовую, разлетелся на куски.
320 
