25 
— Да в чем разговор — я все же восстановил запас воздуха и смог достаточно внятно ответить. — Я ж так и так собирался это сделать — напомнил, с чем я собственно пожаловал.
— Ну, тогда… — он снова распростер руки, но я был начеку и резко отступил назад.
— Не время для благодарности — я вытянул правую руку ладонью вперед, образуя между нами стоп барьер. — Вот дело сделаю, и тогда погуляем — я даже улыбнулся, отметив, что он успокоился и засунул руки в карманы брюк.
За те пару дней, проведенных на станции, я с головой погрузился в отношения с Дашей. Все, что мы вместе пережили, сильно сблизило нас. Мне даже уже стало казаться, что, то, что я почувствовал когда-то к незнакомке, было всего лишь мелким недоразумением. Что только с Дашей меня ждет счастливое и спокойное будущее. Скажу по секрету, я даже начал строить планы. Не говоря пока что ничего девушке, в воображение я видел себя здесь, рядом с ней. И сейчас мне казалось это единственно правильным решением. А то, сколько ж можно по станциям бегать, да приключений на свою голову искать.
Кстати, я всегда считал себя везучим. Судьба постоянно не давала мне окончательно сгинуть где-то в тоннелях метро, милостиво подставляя свое, пускай не всегда мягкое, но все же плечо. А вот в последнее время, я начал чувствовать, что как бы исчерпал лимит доверия, что ли. Нет, она и дальше регулярно меня спасала. Но делалось это на грани, в последний момент. Того и гляди, не успеет. Не уложится в свои собственные строки. А это ж все нервы, которые, как утверждали доктора, не восстанавливаются. Да и годы. Не мальчишка ж уже. Те же пробежки, которые еще совсем недавно давались мне так легко, играючи, теперь изматывали выше крыши. И восстанавливаться приходилось все дольше и дольше.
Сборы были недолгими. По той простой причине, что собирать, собственно, было нечего. Даже мой верный рюкзак, с набором нужных мне вещей, достался крысам. Прощаться я тоже не любил. Все эти приседания на дорожку и напутственные речи совсем не добавляли мне энергии. Скорее наоборот.
Вот и сейчас я тоже хотел по привычке уйти почти по-английски. То есть один два поцелуя, парочка слов и вперед, не оглядываясь. Но не в этот раз.
Должен заметить, что у меня с самого утра не заладилось. У меня буквально все валилось из рук. Я постоянно о что-то спотыкался. Казалось, еще чуток и сломаю или вывихну себе какую-то конечность, и на том мой поход закончится, так и не начавшись.
Но все это было пустяки. Главное Даша. В ее глазах было что-то не то. Какая-то безысходность обосновалась там, и никаким отшучиванием мне не удавалось ее оттуда вытравить.
— Может, ты не пойдешь? — этот вопрос я слышал сегодня, по крайней мере, раз пятый. — Почему ты? Что больше некому? — она подступила ко мне вплотную, надежно перекрыв любую возможность к отступлению.
— Ну, а кто, если не я? — я уже исчерпал все доводы, и поэтому повторял одно и то же, только в разных вариантах. Параллельно я старался улыбнуться, но, напоровшись на ее взгляд, быстро увял.
— Я чувствую, что больше никогда тебя не увижу — выдала она. Такого довода я от нее еще не слышал. Мне аж не по себе стало.
— Ну, что ты плетешь! — мое возмущение, как и моя уверенность в том, что я хочу, желаю сюда вернуться, было искренним. — Я хочу быть с тобой — признался я и сильно прижал ее к себе.
— Правда? — глазки у нее замигали быстро-быстро, нагоняя слезу, которая естественно не заставила себя долго ждать.
— Честно — почти выдохнул я, и мои губы мягко прошлись от ее ушка к шее.
Это мое признание сработало на какое-то время. Даша слегка успокоилась, и через час я все же покидал станцию. Но знаете, то ли на меня подействовало заверение девушки, что я больше сюда не вернусь, то ли у самого внезапно появилось некое предчувствие, но мне почему-то захотелось остановиться, чтобы еще раз глянуть назад. До боли в шейных позвонках, до чесотки в носу. Еле себя пересилил. Просто примета у меня такая, оглянулся — жди неприятностей. И я все шагал и шагал, уставившись невидящими глазами вперед.
В напарники мне достались все та же сладкая парочка сталкеров — Рыжий и тот, который как все. Звали его Семен. Видать вся эта неприметность напрочь отбивала желание, чтобы хоть как-то его переименовать. Не за что зацепиться.
Дорогу от Войковской до Сокола мы осилили, пожалуй, немногим медленнее от поезда. Нам на пятки постоянно давило воспоминание о призраках. Сильно давило. С ускорением.
25 
