Ведь это настоящее чудо – Мартин пришел ко мне на день рождения, сбежав с собственного! И, между прочим, бросив там свою грудастую Линду.
В носу опять защипало. Да что ж за напасть такая со мной творится! Надо срочно заняться аутотренингом, снова стать спокойной и невозмутимой.
Но это потом, а пока...
Буду пузыриться, главное – не взлететь к потолку.
Вдруг обнаружилось, что Мартина в комнате нет. Как нет и моего брата. Но расстроиться я не успела, потому что через мгновение дверь снова распахнулась, и мужчины внесли в дом... лимонное деревце.
Настоящее, в большом керамическом горшке, судя по их сопению, очень тяжелом. Деревце было метра полтора высотой, повесеннему зеленое, с кокетливо проглядывающими сквозь листву солнечножелтыми лимончиками.
– Это просто чудо какоето! – мама осторожно погладила нежные листочки. – Варенька, посмотри! За окном снега по пояс, а у нас настоящее лето! А пахнет как! Вот закроешь глаза – и словно гденибудь на берегу Средиземного моря оказался. В Италии или Испании! Какие вы молодцы, ребята!
– Это не я, это Мартин все придумал! – Олежка у нас за справедливость. – Когда мы сбежали с его дня рождения, заехали в магазин цветов корзину заказать, и там он увидел это. Причем оно не продавалось, интерьерный, так сказать, экземпляр. Но если господин Пименов чегото захочет, он это получает. И – вуаля!
– Варя, а вы что же молчите? – улыбнулся Мартин. – Вам не нравится?
– Нравится. – Я не молчу, я ждала, чтобы комок из горла убрался и дал мне говорить. – Очень нравится! Оно такое... живое. И солнечное. И летом пахнет. Спасибо вам, – ну вот, слезы все же капнули, но я успела стратегически спрятать лицо в густой кроне деревца, где поспешно вытерла глаза листиком. И едва не высадила себе глаз. – Ой, что это?
– Мой подарок, – напыжился Олежка. – Настоящий «Шопард», золотые.
– «Шопард»? – я осторожно сняла с ветки висевшие там изящные часики. – Господи, Олежка, да они же сумасшедше дорогие!
– Зато красивые, – расплылся в довольной улыбке брат. – Виолка, как увидела их, чуть слюной не затекла, потребовала их ей отдать. А когда я отказался – хвост трубой и усвистала.
– Виолка, как я понимаю, твоя последняя пассия?
– Типун тебе на язык! Не последняя, а недавняя. И вообще, не слышу слов благодарности!
– Спасибоспасибоспасибо! – Я обняла брата и чмокнула его в щеку, растрепав при этом тщательно уложенную гриву. – Ты самый лучший брат на свете!
– Да, я такой, – излишняя скромность никогда не была в списке недостатков Олега Ярцева. – Кстати, сестренка, ты еще не все плоды с веток сняла.
– В смысле?
– А ты присмотрись. Вооон, недалеко от той ветки, где часы были.
Вооон, недалеко от той ветки, где часы были, сверкало и переливалось колье. Обалденно красивое, я такие только на фото в журналах видела, из белых и черных бриллиантов.
– Олееег, – я с трудом уговорила норовившие выскочить из орбит глаза оставаться на месте, – ты что, банк ограбил?
– При чем тут банк?
– Но тогда откуда у тебя столько денег?!
– А это не от меня, это от Мартина.
– С днем рождения, Варя, – тихо произнес мужчина моей мечты, снимая колье с ветки. – Надеюсь, следующий год принесет вам только радость и счастье. Позвольте, я помогу вам надеть.
– Простите, – говорить было трудно, придушенное бабство верещало и норовило цапнуть колье жадными ручонками, но я справилась. Потому что так нельзя. – Я не могу принять это.
– Вам не нравится? – искренне удивился Мартин.
– Ну как такая красота может не нравиться! Но оно... Мартин, поймите, это слишком дорогой подарок! Я не возьму, извините. Цветы и вот это чудесное деревце – именно то, что надо. Спасибо вам за них огромное.
– Но...
– Все, ребятки, хватит спорить, – вмешалась мамуся. – Мартин, Варя права, это слишком дорогой подарок. Вы его спрячьте и давайтека к столу. Кстати, а вы не хотите переодеться? Если уж пришли на домашний праздник – долой смокинг и бабочку!
– Да мне не во что, – сухо проговорил Мартин, явно обиженный моим отказом.
– Ничего, возьмите вещи Олега, думаю, они вам подойдут.
Очень даже подошли. В пушистом свитере и джинсах Мартин стал таким домашним, таким уютным, таким... попрежнему холодным.
Но постепенно лед в его глазах начал оттаивать. А во время снежкового сражения сдержанный и пафосный олигарх окончательно превратился в хохочущего мальчишку.