58 
И еще... Словно звал ктото, настойчиво так: «Сюда! Иди сюда!»
Причем с определенного участка дороги зов усилился, он буквально сковывал разум, заставляя остановиться и вернуться.
Ну уж нет, милый мой! Объявился всетаки, да? Вот как ты, значит, девушек заманиваешь? Немудрено, что тебя Змеем называют, рептилии тоже жертв гипнотизируют.
Не дождешься!
«Нет! Все не так! Спаси! Скорее, иначе он найдет! Спаси!»
И столько отчаяния было в этом ментальном послании, что я, не задумываясь, ударила по тормозам.
Дура? Возможно. Но я не могу уехать, оставив молящего о помощи. Даже если это ловушка.
В конце концов, у меня есть шокер. Вон, лежит на переднем сиденье, готовится к обороне. Или нападению, там как получится.
Я развернулась и медленно поехала обратно, вглядываясь в лесную чащу. Ничего и никого, только... Показалось, или вон там, слева, шевельнулись ветки какогото густого кустарника?
Ну что же, посмотрим.
Я не стала глушить двигатель (чтобы не тыкать потом трясущимися руками в прорезь замка зажигания, как любят показывать в фильмах), сжала в правой руке электрошокер и осторожно двинулась к шевелившимся только что кустам.
– Эй! – остановившись в метре от них, негромко окликнула я. – Есть тут кто?
Тишина. Показалось, что ли?
А лезть в густой кустарник, пусть и с электрошокером наперевес, както не хочется. Ну да, страшно, в конце концов, я обыкновенная девушка, а не боец спецназа.
Сейчас еще раз позову, и если никто не отзовется – уеду. Только звук прибавлю:
– Вы меня слышите?
И снова – тишина. Ну и все, ну и ладно, я пошла.
Мучительный, выгоняющий на спину толпу мурашек стон заставил меня буквально подпрыгнуть на месте.
ГЛАВА 27
А потом захотелось такими же прыжками, словно свихнувшаяся кенгуриха, ускакать подальше отсюда.
Впрочем, подальше не надо, лучше к мирно урчащему в ста метрах «Пыжищу». Влететь в салон, захлопнуть за собой дверь, и – по газам, да с визгливым проворотом покрышек, домой, домой, домой!
Но второй стон, тише и от этого жалобнее, асфальтовым катком прошелся по пораженческим, в корне оппортунистическим мыслям, превращая их в невразумительный блинчик.
Драпать, оставив человека в беде?! Человека, для которого я стала, похоже, последней надеждой на спасение? Ведь до какой степени накала душевных сил надо было дойти, чтобы мысленно дотянуться до меня, умоляя о помощи? И эти слова насчет загадочного «его», который может найти?
Все, Варька, хватит торчать возле кустов, сжимая шокер вспотевшей ладошкой! Так немудрено и самой разряд огрести, так что давай, шевели нижними псевдоподиями!
Я осторожно, стараясь двигаться бесшумно – непонятно только зачем? – приблизилась к кустам, раздвинула густые, надежно скрывавшие прятавшегося бедолагу ветки и едва не заорала от ужаса.
Ну да, зомби не бывает, это просто любимый персонаж всяких ужастиков, но это я разумом понимаю. А истеричная нервная система, все еще пребывающая в разболтанном после прошлогодних приключений состоянии, ничего понимать не желает, прислушиваясь лишь к эмоциям.
Которые от вида мучнистобледной, с запавшими, обведенными темными полукружьями глазами, похожей на скелет девушки едва не утонули в цунами животного страха.
Потому что несчастная действительно мало напоминала человека, а вот ожившего мертвеца – сколько угодно.
Только у мертвецов не течет кровь. И пусть сочившиеся из открытых, очень похожих на Асины ран струйки крови были не насыщенноалого, привычного для крови, цвета, а какогото блеклооранжевого, но эти потеки свидетельствовали о том, что бедняжка еще жива.
Только непонятно как?! В чем держится душа, ведь израненное, изможденное, покрытое синяками, ожогами и страшными шрамами тело не должно, не может жить!
Но оно жило. Девушка шевельнулась, глухо застонала и медленно открыла огромные, редкого фиалкового оттенка, глазищи.
И только тогда я ее узнала.
– Моника?!! – Я упала перед ней на колени и бережно приподняла голову. – Господи, ты жива! Кто сотворил с тобой такое?!!
Девушка скользнула по мне мутным, расфокусированным взглядом, потом в глубине глаз чтото шевельнулось и стремительно рванулось на поверхность. Ближе, ближе, ближе, и...
Моника выгнулась дугой и дико, совершенно позвериному, завыла.
58 
