91 
ОДНО ИЗ ПРЕИМУЩЕСТВ ЛЕГЕНДЫ, которой они прикрывались, заключалось в том, что никто не удивится, если сладкая парочка удалится с мероприятия пораньше.
Вставив наушники, Кэйл наблюдал за мониторами и слушал. Крошечная камера, приколотая Мэттом к стволу растения, давала хороший обзор соседской гостиной, где сейчас в одиночестве находился Ларкин. Он вернулся к себе почти сразу после того, как Кэйл привел Дженнер в каюту. Честь следить за объектом до его возвращения в люкс выпала Фэйт и Райану. Проклятие, лучше бы Дженнер не сталкивалась с Ларкиным: совсем ни к чему засветиться на радаре ублюдка, но встреча была случайной и потому неотвратимой.
Мисс Редвайн держалась хорошо, гораздо ровнее ожиданий Кэйла. Он думал, что она не упустит шанс помотать ему нервы, но заложница повела себя идеально. Чем чертовски удивила и испугала чуть не до смерти. Всякий раз, когда она начинала прикидываться паинькой, все инстинкты хором умоляли его быть настороже.
Наблюдая и слушая, Кэйл время от времени поглядывал на Дженнер. Та пыталась удобнее устроиться на стуле, к которому была пристегнута наручниками, но это давалось нелегко. Надежная штука. Кэйл поначалу отправил ее спать не связанной – по крайней мере, пока сам не ляжет, – рассчитывая, что сможет и работать, и наблюдать за ней, но она тут же принялась мелькать перед глазами: то пошла в ванную, то отправилась в гостиную за книгой, и ему всякий раз приходилось оставлять слежку и тащиться за ней следом. Почитав минут пять, снова встала и затеяла перебирать одежду в гардеробе, словно намеренно отвлекая Кэйла. Наконец, он схватил пленницу и, усадив ее тощую задницу на стул, пристегнул за руку к спинке. Не годится, чтобы его отвлекали.
Она и так уже достаточно занимала его мысли.
Сегодня вечером Дженнер выглядела весьма аппетитно в розовом платье с блестками, держащемся на двух узеньких бретельках, которые он мог бы порвать одним пальцем. Вот об этом он и думал весь вечер – как легко было бы порвать эти лямочки и спустить лиф до пояса, открыв маленькие дерзкие груди, до сих пор мучившие его из-под тесных маечек, которые Дженнер носила вместо верха пижамы.
Прошлая ночь была ошибкой. Бросить ее на кровать и упасть сверху явилось не лучшим решением; в тот момент инстинкт одержал победу над холодным разумом. Сердце почти остановилось, когда ее ноги гостеприимно раздвинулись и его восставший член прижался к мягкой теплоте между ними. Не случись на ней пижамы, он, не раздумывая, оказался бы внутри нее. И то, что в тот момент он ни о чем не думал, было самым худшим.
После досадного инцидента мысли Кэйла то и дело сворачивали не в ту сторону. С самого начала он понял, что Дженнер способна волновать его плоть как никакая другая женщина, но между ними была пропасть, которую он не имел права пересечь. В их ситуации Дженнер не располагала ни малейшей свободой выбора, и любая близость между ними в лучшем случае имела бы привкус принуждения. Она тоже сознавала это, иначе не упомянула бы о стокгольмском синдроме. Он не насильник, и точка. Здесь не существует никаких иных решений.
Но, боже, как же хотелось ощутить ее под собой. Хотелось видеть ее голой и чтобы она целовала его так, как в первую ночь, когда была такой горячей и сердитой, что его трусы чуть не воспламенились. Из-за неуемного вожделения он чувствовал себя пещерным человеком, жаждущим попросту сжать маленькие ягодицы и придавить ее собой так, чтобы не могла шевельнуться до первого, останавливающего сердце, погружения в жаркую глубину ее тела.
Этого не произойдет. Он не может… не позволит себе это сделать.
На экране ноутбука Ларкин включил сотовый и двинулся к балкону. Кэйл резко оборвал мысли о Дженнер и сосредоточился на объекте. Наблюдая, он наклонился и напрягся, произнеся небольшую молитву. Если Ларкин выйдет наружу, вряд ли удастся уловить хотя бы слово. Ветер вкупе с расстоянием от микрофона значительно ухудшит прием.
К счастью, Ларкин не вышел за дверь, а остался стоять возле нее, нажимая на кнопки, потом поднял голову и посмотрел в темноту через стекло.
«Чего бы я не отдал за жучок в его телефоне, лишь бы иметь возможность слышать обоих собеседников», — подумал Кэйл. И не было возможности записать разговор другими способами, потому что сотовый Ларкина был закодирован, как и их собственные аппараты. Кэйл зафиксировал время. Может, через свои контакты получится хотя бы узнать номер, на который Ларкин звонил, если Фэйт не сможет определить самостоятельно.
91 
