33 
— А вы зачем приехали? — бесцеремонно спросил он.
— Так захотели родственники убитого, — объяснила Сара и удивилась своему хриплому голосу.
Кахилл кивнул. До лифта они дошли молча. Сара была слишком усталой и опустошенной, чтобы поддерживать разговор. К тому же она понимала, что от Кахилла может услышать лишь новые вопросы, а сейчас ей не хотелось отвечать на них.
Сара украдкой метнула на него взгляд. Он успел принять Душ, побриться и переодеться. Если он и устал, то виду не подавал. Наверное, тоже вздремнул пару часов.
Он был в пиджаке и галстуке. Пиджак напомнил Саре, что на улице похолодало.
— Не могли бы вы распорядиться, чтобы мне принесли из Дома куртку? — спросила она. — Любую, какая найдется.
Кахилл ответил ей быстрым, оценивающим взглядом и, в идимо, заметил, что она дрожит.
— Сделаем.
— Спасибо.
Вся семья собралась в люксе Барбары. Рэндалл и Эмили прибыли, при виде их Сара ощутила укол совести: ей следовало бы встретить их и помочь устроиться. Рэндалл жал ей руку, обычно сдержанная Эмили крепко обняла, у Сары на глаза вновь навернулись слезы.
Барбара, которая умела оставаться хозяйкой в любых обстоятельствах, заказала в номер фрукты, сыр и пирог. На столе уже стояли бутылки с водой и кофейник со свежесваренным кофе. Сара негромко спрашивала присутствующих, чего бы им хотелось выпить, и бесшумно разносила чашки. Она прекрасно помнила предпочтения всех родственников судьи, отшлифовав память в школе дворецких. Некоторые однокашники Сары умели запоминать привычки только пяти-шести человек, другие были вынуждены вся записывать, а ее мозг по какой-то причине легко удерживал такую информацию. Например, на просьбу описать Рэндалла Сара могла ответить, что он ростом шесть футов, седой, со светло-карими глазами и любит, когда в кофе много сливок. Рост Эмили — пять футов и семь дюймов каждые две недели она подравнивает темно-рыжие волосы в парикмахерской, у нее карие глаза, в кофе она кладет 2 ложки сахара, но никаких сливок.
За минувшую бессонную ночь она успела запомнить, привычки Кахилла не отличаются изысканностью: он пьет черный кофе без сахара.
Когда она подавала Кахиллу его чашку, он благодарно кивнул и спросил:
— Режет глаза?
Сара сообразила, что забыла снять темные очки.
— Прошу прощения, — смутилась она и сняла их, — всем забыла…
И конечно, на ее покрасневшие глаза обратили внимание все присутствующие.
— Ты что-нибудь ела? — спросила Барбара, кладя руку плечо Сары.
— Еще нет.
— Тогда садись и поешь, слышишь? Если смогла я, сможешь и ты.
По настоянию Барбары Сара положила на свою тарелку немножко фруктов и ломтик кекса и огляделась в поисках свободного места. По просьбе Барбары в номер принесли стулья и кресла, но их заняли члены семьи, и единственное свободное место осталось рядом с Кахиллом. Сара села и под зорким взглядом Барбары подцепила вилкой квадратик свежего ананаса.
Усилием воли она заставила себя прожевать его. Если бы не посторонние, она выплюнула бы ананас, не в силах проглотить его. У нее перехватило горло. Она упрямо продолжала жевать.
— Глотайте, — велел Кахилл так тихо, что его услышала только Сара.
Она попыталась. Со второй попытки ей удалось проглотить ананас.
Чтобы жить, надо есть, и поэтому она принялась за еду с той же решимостью, с какой бралась за любое дело. Слушая вопросы родственников судьи и деловитые ответы Кахилла, она понемногу откусывала кекс и сосредоточенно жевала.
Почему-то присутствие Кахилла ободряло ее. За последние три года, с тех пор как она поселилась в Маунтин-Брук, здесь не произошло ни единого убийства, однако Кахилл производил впечатление человека, знакомого с подобными ситуациями, и знающего, что надо делать. Его деловитость не давала родным убитого открыто изливать чувства, они бессознательно подражали Кахиллу и вели себя сдержанно. Даже Сара успокоилась, зная, что теперь все под контролем. А ее дело — жевать и глотать. Она слушала негромкие, точные вопросы насчет угроз, с которыми сталкивался судья. По одному из таких случаев Барбара завела отдельную папку: она унаследовала отцовскую педантичность. Эту папку Барбара вручила Кахиллу, бегло просмотрел ее содержимое и спросил:
— Можно мне взять ее на время?
— Да, конечно. — Барбара сложила руки на коленях. Извините… а где папа? Нам предстоит организовать похороны…
— В морге, — ответил Кахилл. — После вскрытия тело отдадут вам.
33 
