57 
— Моя тоже. Пошли.
Девушка осталась на месте. Ее сердце учащенно и тяжело колотилось.
— Боб, поцелуй меня.
Он схватил ее за плечи, притянул к себе и, запечатлев страстный, яростный поцелуй на ее губах, отступил назад. Его грудь вздымалась.
Роберт поднял сумку, перекинул ее через плечо и зашагал к двери.
Эми брела за ним. Жесткая щетина поцарапала кожу на ее подбородке, но Эмили не обращала внимания. Если она не ошибается, им еще предстоит решающая схватка. Возможно, последняя, от исхода которой будет зависеть будущее их не слишком-то безмятежных отношений. Отлично, подумала она, если ты хочешь бросить мне вызов, я с радостью приму его. И, когда они подошли к стоянке автомобилей, Эмили уехала первая.
— Увидимся позже.
Рой молча кивнул и зашагал по проходу между рядами припаркованных машин. Час спустя Эмили поднялась на лифте на свой этаж. Роберт был уже дома. Бросив в ее сторону взгляд победителя, он спросил:
— Кто первый в душ?
— Ты побреешься, а я приму душ, потом я посушу волосы, пока ты будешь в душе, — ответила Эми, оглядывая стены. — Ты снял все рисунки!
— Я сжег их. В коттедже.
Эми прошла через холл и заглянула в спальню, не удивившись отсутствию цветочного великолепия. Квартира казалась пустой, безжизненной. Роберт уничтожил все признаки своего пребывания в ее доме. Эмили вытащила из ящика комода самую пуританскую ночную рубашку вместе со старым махровым халатом, и направилась в ванную. Быстро скинув с себя одежду и не очень-то беспокоясь, наблюдает за ней Рой или нет, Эми шагнула под душ.
Обжигающе горячая вода притупила ее раздражение, сняла усталость с занемевших мышц. Эми завернулась в одно полотенце, другим обмотала волосы и ступила на циновку. Роберт наклонился над раковиной, смывая пену для бритья. Он тоже разделся. Его спина напоминала дугу лука, а ноги были прямые как стрелы. Эмили поспешила исчезнуть в спальне и высушила волосы перед зеркалом. Затянув потуже пояс халата, она вышла на кухню.
Она ничего не ела даже не сосчитать сколько времени. Да и Рой упомянул голод в списке своих бед. Эми с излишним грохотом поставила сковороду на плиту и услышала голос:
— Что ты делаешь?
— Омлет с овощами, — сообщила она.
На Роберте были только джинсы, подпоясанные ремнем на бедрах, и больше ничего. Эми отвела взгляд.
— Что ты сделал с моими цветами?
— Я их выбросил, — сказал он. — Лучше я выпью пива. Моя тетка готовила омлет каждое утро и именно с овощами. С тех пор я не притрагиваюсь к этой гадости.
Пальцы Эми впились в ручку сковороды.
— Сколько тебе было, когда ты ушел от них, Боб? Я имею в виду твоих тетю и дядю.
— Пятнадцать. Как только получил гражданские права.
Она знала ответ, прежде чем задала вопрос.
— Я люблю тебя, — беспомощно призналась Эми. — Я люблю тебя, а мы ведем себя, словно пара подростков.
Рой приблизился к ней, отвел ее пальцы от сковороды и удержал в плену своей руки. Его ясные глаза проникали сквозь все заслоны, выстроенные Эмили, а голос звучал жестко и требовательно:
— Почему ты не сказала мне, что потеряла работу? Почему ты сбежала?
Эми подсознательно чувствовала, как важен для Боба ее ответ, поэтому она постаралась ответить со всей откровенностью, на которую была способна. Она положила свободную руку на его плечо и позволила прочесть в своих глазах и смущение, и боль.
— Слухи о сокращениях ходили всю неделю, но я никогда по-настоящему не верила, что они как-то коснутся меня. И вдруг в пятницу в полдень мне сказали, что я уволена. Вот и все. Пойми, Боб, я выросла в преуспевающей семье, семье музыкантов четвертого поколения. Я оказалась первой из Кимбеллов, кто был уволен. Я чувствовала себя оскорбленной и униженной неудачницей, не стоящей и ломаного гроша. И мне также стало отчетливо ясно, что я не смогу жить на твои деньги. Вот почему…
— Я не осудил бы тебя, прячь ты свое богатство под матрацем или не имей ни цента! Это бесспорно. Ты — вот что я люблю. А не твои деньги или карьеру.
— Я была слишком расстроена в пятницу, чтобы понять это.
— Ты могла бы спросить, — ответил Рой. Его голос стал опасно нежен. — Ты могла бы рассказать мне, что происходит.
— Прости. Я ни о чем не думала. Просто уехала.
— И позвонила Фростам, а не мне. Как ты думаешь, что я почувствовал?
— Я не могла пересилить себя!
— А ты знаешь, что я передумал?! — взревел Роберт. — Я подумал, что ты не хочешь ни жить со мной, ни выходить за меня замуж. Но у тебя не хватило смелости или даже элементарной вежливости сказать мне об этом в лицо. Вместо этого ты сбежала. Вот почему я уничтожил в твоей квартире все следы, оставленные мною, вот почему я хотел уехать в Европу. Я подумал, что с самой первой встречи составил о тебе неверное суждение. Придумал себе сказку и, как дурак, поверил в нее.
57 
