Особенно,... 
18 
— Привет, Трэвис! — Она махнула рукой в сторону трейлера. — Я вижу, и мои лошади уже здесь.
— Не обскакали ли меня твои лошадки? — рассмеялся Трэвис, обходя свой шикарный «феррари» и лениво облокачиваясь на капот. — Правильно, не надо терять контакт. Но я уже начал исправляться. Вот, заехал навестить свою новую невестку и передать поклон от братца.
Джина догадывалась, что Трэвис и Джексон знают об обстоятельствах их брака. Тем не менее он все же приехал, чтобы поздравить ее с вступлением в семью Кингов. Она была благодарна ему за это. Сделав шаг навстречу, она коротко обняла его и поцеловала в щеку.
— Спасибо. Я это очень ценю.
Он обнял ее за плечи и заглянул в глаза.
— Ну, и как жизнь? Адам еще не свел тебя ума?
— Нет еще.
— Дай ему время, — улыбка медленно сошла с его лица. — Ты все-таки будь поосторожней. Я не хочу, чтобы тебе было больно, и...
— Почему это ты обнимаешь мою жену, Трэвис? — раздался позади них голос Адама.
— У тебя такая славная женушка, ну как ее не обнять? — Трэвис подмигнул Джине и снова сжал ее плечи.
Глаза Адама сузились. Джине хотелось бы думать, что он ревнует, но у нее было такое чувство, что дело тут скорее не объятиях Трэвиса, а в его появлении здесь.
Адам посмотрел на нее, потом опять перевел взгляд на брата.
— Каким ветром?
— Приехал поздравить тебя, — с чуть заметной усмешкой ответил Трэвис.
Джина подняла глаза на Адама, пытаясь удержать реакцию своего тела. Но было поздно. Когда она смотрела на Трэвиса или на Джексона, она видела красивого мужчину, полного очарования, и больше ничего. Когда же ее глаза встречались с глазами Адама, внутри у нее все сжималось в нервном трепете и сердце пускалось в бешеный галоп.
Даже несмотря на нелюдимую натуру Адама, привычно закрывающуюся от любого, кто пытался приблизиться к нему, Джине казалось, что под его непроницаемой внешностью он до сих пор оставался шестнадцатилетним пареньком, который помог ей добраться до дома, когда она упала с лошади. Юным героем, бросившимся ей на помощь во время школьного вечера, когда ее партнер оказался слишком уж прытким.
Она сделала глубокий вдох, подождала, пока он посмотрит на нее, и сказала с притворной веселостью:
— Мои лошади уже здесь.
— Вижу. — Адам бросил взгляд на стоящий возле загона трейлер. — Почему?
Этого она не ожидала.
— Что ты имеешь в виду?
— По-моему, простой вопрос, — сказал Адам. Его ноги в высоких грубых ботинках были широко расставлены, как если бы он приготовился к бою. — Почему они здесь? Почему бы им не оставаться там, где они были?
Джина, не мигая, смотрела на него. Он злится, потому что ее лошади будут топтать траву на его ранчо?
— Но ведь я живу сейчас здесь.
— Временно.
— Бога ради, Адам. — Трэвис распрямил плечи и встал рядом с Джиной, ясно давая понять, на чьей он стороне.
— Это не твое дело, брат.
Джина оценила благородный жест Трэвиса, но ей все же нужно было самой решить эту ситуацию.
— Он прав, Трэвис. Это касается только нас с Адамом. — Она сделала шаг к мужу, чей суровый вид согнал с ее лица краску и заставил откинуть назад голову. — Адам, мы поженились. Я живу здесь и работаю с этими лошадьми каждый день. Не очень-то удобно всякий раз отправляться на ранчо к моим родителям.
Выдохнув сквозь зубы, Адам бросил быстрый взгляд на брата, затем снова посмотрел на нее. Определенно, ему многое хотелось ей сказать, но в свидетелях он был не заинтересован, поэтому взял Джину за руку и, потянув за собой, остановился в тени открытой двери.
— К чему эта показуха? Мы оба знаем, что у нас не настоящий брак.
Еще один удар, точно попавший в цель. Но черта с два Джина позволит ему догадаться об этом. Если она хочет, чтобы Адам остался с ней, нужно дать ему отпор.
— На самом деле мы женаты, — Джина подняла левую руку и показала ему кольцо. — И нравится тебе это или нет, Адам, сколько бы этот брак ни существовал, сейчас мы женаты вполне официально...
Он убрал ее руку, но кожа Джины продолжала гореть, как если бы его прикосновение обожгло ее.
— Я знаю, что наш брак официальный, но вряд ли это такой уж обычный брак.
— А какой брак обычный, Адам?
Он выдохнул с досадой.
— Ты специально не хочешь меня понять?
— О, я прекрасно тебя понимаю. Ты хочешь, чтобы все выглядело, словно меня здесь вообще нет. Единственное место, где ты готов меня принять, — постель. Но это не так. Я здесь. И пока не собираюсь отсюда никуда уезжать.
18 
