Он неторопливо выпрямил спину.
— Что ты сказала?
— Несчастный случай. — Она смотрела на Карифа, и ему показалось, что солнце пробилось сквозь темные тучи, принеся свет и покой. Слезы текли по ее щекам, когда она выдохнула: — У меня был маленький срок беременности. Мы не знали… В этом несчастном случае не виноват никто. Мы никогда не забудем о том, что у нас мог быть ребенок. Но мы должны простить самих себя. Ты не виноват.
Он заговорил, и его голос был наполнен страданием:
— Жаль, что я не могу в это поверить. — Он взглянул вниз, на ее руки: — Ты дрожишь… Замерзла?
Жасмин действительно дрожала, но не от холода.
Поднявшись на ноги, он пересек пещеру. Порывшись в поклаже, нашел красное тканое одеяло и расстелил его у костра. Жасмин наблюдала за его лицом в отблесках пламени.
Все эти годы она считала, что он обвиняет ее, — и он считал так же.
За случившееся она заплатила тринадцатью годами изгнания.
Он же заплатил чувством вины и отчаяния…
И оба заплатили за все разлукой…
— Вот, — сказал Кариф низким голосом. — Ты можешь отдохнуть здесь, в тепле. — Он отвернулся.
Дрожа, Жасмин поднялась на ноги и медленно подошла к Карифу. Протянув руку, она коснулась его щеки и заставила взглянуть в ее сторону.
— Это был несчастный случай, Кариф, — повторила она, пристально глядя в его глаза. — Ты не виноват!
Он резко глотнул воздух.
— Есть ли надежда, что ты простишь меня? — прошептал он, вглядываясь в ее глаза.
Она погладила его по щеке.
— Как я могу тебя осуждать? Ты был… всегда был… моей единственной любовью. — Ее голос надломился. — Моим самым дорогим другом.
Она услышала, как он прерывисто вздохнул, почувствовала, как бьется его сердце. Его тело было разгоряченным. От него пахло мускусом, солнцем и песком…
Наклонив голову, Кариф поцеловал ее.
Здесь, в пещере, скрывшись от внешнего мира и песчаной бури, он целовал ее так, будто никого, кроме нее, для него не существовало. Он прижал Жасмин к гладкой стене из красного камня, и она жадно поцеловала его. Они слышали, как воет ветер снаружи и хлещет о камни песок, как заржал конь. Небольшой костер отбрасывал мерцающие тени на гладкие красные камни пещеры.
Они в безопасности. Они в тепле. Они вместе.
Кариф осторожно опустил Жасмин на одеяло, затем снял свою рубашку, брюки и туфли. Она с восхищением смотрела на его обнаженное тело. Пламя костра откидывало тени на его загорелое мускулистое тело.
Опустившись перед ней на колени на одеяло, он неторопливо снял с нее трусики. Затем, лукаво улыбнувшись, бросил их в огонь.
— Что? — Жасмин уставилась на кусок белого хлопка, который горел вместе с дровами. — Зачем ты это сделал?
Кариф выгнул темную бровь и одарил ее порочным взглядом.
— Нам нужно топливо для костра, — прошептал он.
Но всепоглощающий костер уже пылал внутри Жасмин. Он усадил ее себе на колени, поднял юбку платья. А затем прикоснулся к ее обнаженному телу, наклонился и поцеловал ее.
Жар. Страсть. Жасмин сгорала, превращаясь в пламя и пепел…
— Сними с меня платье, — прошептала она. — Сними его.
— Ты, — одобрительно произнес Кариф, касаясь руками ее груди, покрывая легкими поцелуями нежную шею, — искусительница.
Рывком он снял с нее платье и отбросил его. Жасмин сидела у него на коленях, обхватив его ногами за торс. В пламени костра она наблюдала за тем, как сплетаются их тела. Когда Кариф задвигался под ней, ее постанывания скоро переросли в крики…
Напряжение и наслаждение разрывали ее тело.
«Я люблю тебя… Я всегда буду тебя любить».
Но Жасмин не произнесла этих слов вслух. Она знала, что они ничего не изменят.
ГЛАВА 8
Кариф на мгновение замер, решив, что причинил Жасмин боль. Она простонала, покачнулась и крепче сжала ноги вокруг его торса, когда он вошел в нее.
Он затаил дыхание, когда ее полные груди коснулись его груди. Затем снова прижал к себе, овладевая ею с такой силой, на которую только был способен.
Пламя костра отбрасывало тени на ее красивое лицо, полные и припухшие губы, длинные темные ресницы крепко зажмуренных от удовольствия глаз.
Жасмин… Какая красота и безграничная чувственность. Она раскачивалась с порочным изяществом райской девы. Бусинки пота, как жемчуг, выступили на ее белой лебединой шее, когда, ахнув, она откинулась назад. Облако темных блестящих волос ниспадало на ее спину, раскачиваясь вперед-назад, пока она, с закрытыми глазами, прерывисто дышала.