16 
Прямо над их головами сверкала молния. Гром гремел, обрушивая на них свои удары, приглушая их стоны, и казалось, что любовный накал страстей отражал кульминацию природной стихии.
Тела слились в единое целое, губы не отрывались в поцелуях, руки сплелись.
Эйлин ощущала Рика каждой своей клеточкой. Она видела всполохи зигзагообразных молний, отражающиеся в его глазах. Ослепляющая вспышка яркого света, и она растворилась в них — и в нем.
Она чувствовала себя грешной. Неистовой. Распутной.
Ледяные капли воды забарабанили по земле.
Словно небеса дошли до конечного рубежа, перейдя который, вернуться обратно уже невозможно. И, не в силах сдержаться, пролились на землю благодатным и обильным дождем.
Под каскадными струями проливного дождя, отводя намокшие пряди волос с лица, Эйлин боролась за каждый глоток воздуха. Тело готово было разорваться.
— Рик… Рик!
Пальцы Эйлин впились в его плечи, это было сладостным и долгожданным освобождением. Внезапное умиротворение, пришедшее на смену яростной страсти, прокатилось финальной успокаивающей волной, придавая ее состоянию завершенность и удовлетворение.
Она еще дрожала, когда он в последний раз овладел ею, дойдя до состояния такого же блаженства.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Рик поднял Эйлин с перил и, крепко прижимая к себе, внес в номер.
Пряча лицо в изгибе его шеи, она прошептала:
— Это было впечатляюще.
Он усмехнулся и осторожно прошел по темной гостиной к своей спальне.
— Немного сыро, у меня лучше получается, когда тело сухое.
Эйлин посмотрела на него в сумеречном свете и произнесла:
— Ну, тогда неси мне полотенце.
Наградив ее легким подзатыльником, он ответил:
— Это входило в мои планы.
— Мне нравятся мужчины, действующие согласно намеченным планам.
Рик бережно опустил ее на пружинистый матрац, все еще не отпуская от себя.
— А ты сама тоже живешь по правилам?
— Я строю планы в процессе действия, — ответила она и погладила его лицо.
— Не стоит изменять своей привычке и сейчас, — откликнулся он.
Теперь, когда барьер напряженности, сдерживающий их отношения всю последнюю неделю, был преодолен, Эйлин не хотелось останавливаться. Аппетит приходит во время еды, и, отведав запретного плода, она жаждала продолжения, чтобы вновь испытать чувство полной удовлетворенности. Она жаждала еще и еще раз пройти долгий путь от зарождения страсти до ее апофеоза.
Эйлин не ожидала от себя ничего подобного.
И уж никак не планировала этого заранее.
Стеганое одеяло, на котором она лежала, было теплым и мягким. Хлопок казался нежным на ощупь, и Эйлин завернулась в него, как в кокон. Она моментально согрелась, хотя долгое время была под ледяным дождем, который до сих пор барабанил по крыше. Ставшие редкими вспышки молнии были единственным освещением комнаты, но и этого оказалось достаточно, чтобы разглядеть лицо Рика и понять, что сейчас он чувствовал то же самое, что и она.
Он был рядом, нависал прямо над ней, готовый начать все заново. Эйлин выгнулась, чтобы быть ближе к его телу, словно ленивая кошка в ожидании поглаживаний. Она опустила ноги на кровать, высвобождая, наконец, из живого обруча его талию. И, прижимаясь к нему всем телом, впустила его внутрь.
— Еще, — требовала она, медленно скользя пальцами по его спине.
— Еще, — согласился он, внезапно переворачиваясь на спину и увлекая ее за собой.
Рик не переставал любоваться ею даже в сумеречном свете и сожалел, что не зажег свечей, с такой щедростью расставленных по всей комнате.
Кожа ее еще была влажной от дождя, холодные капли стекали с длинных волос. Она была и агрессивной, и нежной, и раскрепощенной.
Он ласкал ее грудь, и она охотно отзывалась на его нежные прикосновения. Его рука медленно опустилась туда, где тела их соединялись, образуя теперь единое целое.
— Рик! — произнесла Эйлин, двигаясь в бешеном ритме, сотрясающем все его тело. Выражение ее лица менялось, передавая все большее и большее удовольствие. — Больше не могу!
— Этого никогда не бывает в избытке, — ответил он, провоцируя ее на все большую активность.
Тело Эйлин выпрямилось и напряглось, будто на мгновение окаменело.
— Этого никогда не бывает в избытке, — повторила она его слова, словно эхо.
Умиротворение уступало место истинной благодати. Лаская ее, обнимая, баюкая, как маленького ребенка, Рик нежно уложил Эйлин в постель рядом с собой.
16 
