27 
Если бы Лора относилась к Огдену только как к возможному герою летнего приключения или приятного флирта без обязательств, то подала бы ему такой сигнал уже давно. Хотя она делала это не так легко и нечасто. Крис, несомненно, очень удивился бы, узнав, сколь неопытна она в амурных делах.
Тех, кто был знаком с ней недостаточно хорошо, могли легко ввести в заблуждение ее показное презрение к общепринятым нормам поведения и взрывной характер.
Сама же Лора считала, что физическая близость, так называемое занятие любовью, — последняя степень посягательства на внутреннюю жизнь человека, а эту свою жизнь она отчаянно защищала. Замужество, по ее мнению, было печатью, которая подобное вмешательство закрепляла навечно. Выйти замуж означало для нее все время себя с кем-то делить.
Пару лет тому назад Лоре как раз представился случай, серьезно задуматься: доверить ли себя другому человеку, которого она знала достаточно долго, или нет. После долгих колебаний Лора решила, что они сумеют создать счастливую семью.
Но не прошло и месяца, как стало ясно, что ничего не получится. Он ей нравился, но, хотя его общество было ей приятно, совместная каждодневная жизнь отдалила их друг от друга, а не сблизила. Тогда-то Лора и решила, что ее судьба — одиночество.
Сейчас эта уверенность поколебалась.
Ужин был великолепен. После трапезы Крис принялся мыть посуду, а Лора пошла в гостиную и включила телевизор.
Усадьбу накрыла пелена дождя, громыхнул гром. Когда-то давно, в детстве, ее пугала гроза. Но сегодня глухие раскаты и ослепительные вспышки ее только раздражали…
Крис встретился ей на полпути от гостиной до кухни.
— Сейчас начнется один из моих любимых фильмов «Некоторые любят погорячее». А тебе он нравится?
— Да, но, мне кажется, сейчас подошло бы нечто более романтическое.
— Почему?
— У нас был великолепный ужин при свечах. А ночь такая темная, зловещая да еще с грозой.
— Ужин при свечах потому, что отключилось электричество. Да и не было его всего минут пятнадцать. Если бы свет не горел дольше, я бы вызвала Джона и попросила бы включить генератор.
— Как вы жестоки, мисс Рейн, — с театральным вздохом произнес Крис. — Вернуть меня с небес на грешную землю!
В гостиной он уселся на любимый диван Марка. На губах его играла легкая улыбка, и Лоре стало от этого не по себе.
Если бы Крис пригласил ее сесть рядом, она бы взорвалась. Но он промолчал, и ей не оставалось ничего другого, как поуютнее устроиться в кресле и уставиться в экран телевизора.
Фильм был старый, но очень смешной, и напряжение постепенно таяло. Однако, когда прошли последние кадры, в воздухе снова запахло грозой.
Крис откровенно наблюдал за Лорой. Она явно была на пределе, а заставить нервничать такую своевольную женщину — дело непростое. Не выдержав его взгляда, Лора стрелой вылетела из комнаты.
Минут через двадцать она снова показалась в дверях с серебряным чайным сервизом на подносе. Они устроились за журнальным столиком, и Крис в полном молчании разлил по чашкам дымящийся напиток, с удовольствием вдыхая его аромат.
— Настоящий чай, не какое-нибудь сено!
— Лучший английский, — подтвердила Лора, неосознанно прислушиваясь к шуму дождя за окном.
— Да, хотелось бы, чтобы погода улучшилась, — сказал Крис минуту спустя, — и чтобы в этой комнате она улучшилась тоже.
Лора покраснела.
— Что ты имеешь в виду?
— Кажется, здесь у нас атмосфера несколько напряжена.
— У меня не все ладится с работой. Ты конечно же знаешь, что у людей творческих все зависит от настроения.
— Они и лгать не очень-то умеют.
Лора уставилась на Криса, воинственно вздернув подбородок, и самодовольно улыбнулась.
— Ошибаешься. Когда я лгу, то делаю это блестяще и с большим вдохновением.
— Ты, наверное, все так делаешь.
— У нас, творцов, иначе не получается!
— Повезло же тебе, — с наигранной завистью произнес Крис. — Не то что некоторым.
— О чем ты? — не поняла Лора.
— Да так, ни о чем. Видишь ли, я мало знаком с богемной публикой и ее привычками.
Они встретились взглядами. Два упрямца уставились друг на друга, не отводя глаз.
— Мы совершили бы ошибку, — выдохнула Лора.
Он кивнул.
— Ты права.
— Мы здесь одни, но это вовсе не значит, что мы… должны как-то сблизиться.
— И опять ты права… теоретически.
27 
