— Ну, возьми же его! — сказала она напряженным тоном и сунула конверт в его руку. — Возьми и прочти! Тогда ты поймешь, о чем я говорю.
Вновь устало посмотрев на нее, он сделал так, как ему велели. Вскрыв конверт, он вынул оттуда лист бумаги и быстро просмотрел написанное. Сердце Рейчел сжалось от чувства симпатии к Лили, с таким трудом подбиравшей слова, пытавшейся найти единственно верные, а теперь их чтение заняло у него так мало времени.
Она точно уловила момент, когда Гейбриел дошел до кульминационного места в истории матери. По его реакции стало ясно, что новость подействовала на него не менее сильно, чем на нее. Склоненная темноволосая голова резко откинулась, потом глаза его вновь впились в поразившие его строчки.
Не отрывая взгляда от письма, Гейбриел нащупал ближайшее к себе кресло и опустился в него, явно в который уже раз перечитывая одну и ту же страницу Затаив дыхание и стиснув кулаки так, что ногти впились в мякоть ладоней, Рейчел наблюдала за ним, пока он не дочитал до конца.
Внезапно Гейбриел опять поднял голову и испытующе взглянул ей в глаза.
— Что все это значит?
— Именно то, о чем там написано.
— Но…
Глаза Гейбриела затуманились, он недоверчиво покачал головой.
— Рейчел, в письме сказано, что моя мать знает, что ты…
— Что я дочь ее мужа, — утвердительно кивнула Рейчел. — Я сказала ей это. Но там также говорится и о том, что ты не сын своего отца.
Ноги, и так дрожащие, теперь грозили окончательно подвести ее, и Рейчел, присев на подлокотник кресла рядом с ним, указала пальцем на нужные строчки.
Лили призналась, что еще в самом начале супружеской жизни узнала о неверности Грега и была так оскорблена, что почти решила, что если уж не в силах ничего с этим поделать, то в состоянии хотя бы сыграть в ту же игру. Но тут она встретила мужчину совершенно другого сорта.
Итальянец, ненадолго приехавший в Англию, был гораздо старше ее, и обращался с ней так трогательно и нежно, что Лили влюбилась в него до безумия. Чувство оказалось взаимным, и они уже планировали пожениться. Для этого Лили надо было развестись и уехать жить в Италию.
Но пока она собиралась с духом, чтобы сообщить о своем решении мужу, вмешалась судьба, и ее любовник внезапно умер от инфаркта, а через неделю Лили обнаружила, что беременна Гейбриелом. Рейчел вновь заглянула в письмо.
«Я всегда знала, что ты сын Анджело, поэтому-то и назвала тебя Гейбриелом, на большее у меня не хватило решимости. Но для полной уверенности сделала анализ на ДНК, ты был тогда еще совсем маленьким. Результаты анализа неопровержимо показали, что ты не ребенок Грега Тернана…»
Но к этому времени Лили с Грегом примирились. Веря в свое отцовство, он поклялся в том, что станет другим человеком, и что теперь все пойдет совсем по-иному. Зная, что ей никогда уже не найти такого счастья, как с Анджело, мать Гейбриела осталась замужем за Грегом, храня секрет про себя, и ни разу не открылась никому, даже самому Гейбриелу… до сегодняшнего дня.
— Так, значит, когда мой отец… когда Грег провел те анализы… — Гейбриел все еще никак не мог поверить тому, что только что узнал.
— Они доказали только, что он мой отец, но ни у кого и в мыслях не было сомневаться в том, что ты его сын.
— Интересно…
Гейбриел нахмурился, сосредоточено глядя куда-то за окном.
— В письме, которое отец прислал мне в Америку… в котором сообщал о том, что решил поступить по справедливости и оставить тебе законную долю своего состояния… он написал кое-что еще. — Он помассировал пальцами виски, как будто пытаясь снять головную боль, мешающую ему вспомнить все детали. — «Рейчел — моя дочь, Гейбриел, и я позабочусь о том, чтобы она получила то, что принадлежит ей по праву. Это самое главное. Нам ведь не надо, чтобы люди совали свой нос в дела, которые их не касаются»
— Может быть, потому Грег ничего мне не сказал. Если он подозревал, что ты не его сын, хотя и вырос, будучи абсолютно уверенным в этом, тогда вряд ли у него могло возникнуть желание давать кому-нибудь возможность ворошить эту историю.
— Похоже на это, — согласился Гейбриел. — Мать пишет, что держала все это в тайне даже от меня. Мне дали эту фамилию при рождении, под этой фамилией я вырос, и не было никакой необходимости рассеивать эту иллюзию. — Гейбриел потер лоб, как бы пытаясь силой заставить себя принять правду. — Никто никогда не думал, что нам понадобится узнать правду, что мы полюбим друг друга. Мать знала о моих чувствах к тебе, но всегда считала тебя дочерью Джона Эмиса.