27 
С гневом и удивлением Макс сжал ее лицо в ладонях, прежде чем отступить под непрерывным градом ударов маленьких кулаков.
— Ну, теперь нам обоим придется умываться, — ехидно сказал он и насмешливо посмотрел на грязные разводы на ее щеках, оставшиеся от его ладоней. — Так что присоединяйся ко мне.
— Твоя мораль уличного кота не сравнима ни с какой другой! — Она яростно втянула в себя побольше воздуха.
— Дорогая Эбби! Ты неподражаема в своем лицемерии, — сказал он, и в его взгляде внезапно появилась злость. — Подумать только, еще совсем недавно ты гладила меня по головке и говорила, какой я хороший мальчик, потому что не лапаю Аманду Морисон. Твой чрезмерный интерес к моим отношениям с ней меня глубоко тронул… И еще больше привлек мое внимание к тебе.
В этом холодном, тихом голосе таилось нечто, заставившее Эбби отчаянно искать скрытый смысл сказанного. Впрочем, может, и не было никакого скрытого смысла. Но все же, отыскав его, Эбби почувствовала слабость и опустошенность. Она снова в ловушке.
С самого начала инстинкт предупреждал ее: быть осторожнее с этим человеком, который так опасно привлекателен. Оказывается, может возникнуть влечение между совершенно разными людьми. Может быть, она не права, считая его аморальным типом, отчаянно спорила она с собой, желая разобраться.
Нет, Макс все-таки аморален, потому что мораль не имеет для него ни смысла, ни значения. Но он никогда не заходит далеко с замужними женщинами, раздраженно напомнила себе Эбби.
Она отвернулась, поняв, что не в силах скрыть кипящую внутри ревность к нему и Аманде, и жар ее щек сменился бледностью.
— Ой, Эбби, — протянул Макс тихонько. От его неумолимого взгляда ничего не ускользнуло, — тебя что-то гложет. Похоже, ты даже потеряла дар речи. Как это непривычно!
Да, молча согласилась она. Возможно, ему казалось лицемерным отрицать, что их тянет друг к другу. В своей жизни Эбби могла назвать только двух мужчин, с кем она могла бы быть вместе и разделить взаимное влечение… Но не с Максом! Она боялась полюбить человека, способного с такой надменностью бросить вызов, заявив, что она захочет его, и никого другого, и это со временем случится.
Она протянула руки к огню, и по телу разлилось живительное тепло.
— С тобой бесполезно спорить, Макс, — бесцветным голосом сказала девушка. — Ты, очевидно, что-то решил, и мои слова не имеют смысла. В спальне есть еще одна кровать, ты можешь перенести с нее сюда, к огню, матрас, по ночам в доме холодно.
— О, какая забота! — насмешливо воскликнул он, тоже подходя к огню. — Особенно, когда речь идет о человеке, который только что назвал тебя лицемеркой.
Ее плечи поникли, она невольно отстранилась от него.
— Макс, я тебе уже сказала: не хочу больше спорить.
— Почему? Почему, Эбби? — глухо спросил он. — Ты боишься, что я окажусь хорошим?
— Я полагаю, такое не может случиться. Кроме страха, я ничего к тебе не испытываю! — Голос Эбби дрожал от гнева. — Ты врываешься сюда, приказываешь мне, будто служанке. Я же тебе объяснила: не хочу, чтобы ты здесь оставался. Но ты заявил, что останешься. И у тебя еще хватает наглости выяснять, почему я больше не хочу с тобой спорить!
Она физически ощущала рядом с собой его тело и то, как он реагирует на ее слова. И какая-то часть ее натуры испытывала отвращение к избранной ею тактике. Потому что страх перед Максом не был физическим страхом.
— Ради бога, Эбби! — воскликнул он в ужасе. — У меня много дурных качеств, я не отрицаю! Но такое обращение с женщиной, в каком ты меня подозреваешь, не входит в число моих пороков! Как бы она меня ни распаляла.
Эбби посмотрела на огонь, злясь на себя за приступ вины, охватившей ее.
— Боже мой, — продолжал он извиняющимся голосом, — ни один мужчина, ни одна женщина, ни один ребенок не способны довести меня до такой крайности, как ты!
— Ну конечно! Только я! — взорвалась она. Затем вздохнула и попыталась успокоиться. — Макс, тебе не кажется, что нам обоим было бы гораздо проще признать, что у нас нет ничего общего? Мы с тобой с разных планет.
— А почему ты думаешь, что я стремлюсь к простоте? — Он презрительно ухмыльнулся.
— Вот видишь, ты начинаешь все сначала.
— Ты говоришь, что у нас нет ничего общего, а что творится, когда мы держим друг друга в объятиях?
— А скольких женщин ты держал в своих объятиях и чувствовал с ними что-то общее? — выпалила Эбби.
27 
