44 
– Когда я вошел, вы, леди, кажется, о чем-то беседовали? – вежливо спросил он, посмотрев на них обеих.
Пенелопа отважно отхлебнула бренди из своего стакана и почувствовала, как огненная жидкость обожгла ей горло.
Линда гадала, как много ему удалось услышать из последней реплики матери. И было ли это важно? Она посмотрела на мать.
– Расскажи ему все, – спокойно предложила Линда.
Пенелопа тяжело вздохнула.
– Право, Линда, мне бы не хотелось беспокоить Джеймса…
– Я уже обеспокоен! – резко отозвался он. – Я очень обеспокоен. Ведь Линду уверили в том, что фонды компании присвоил и использовал в личных целях Стив, а не ваш муж.
– Джеймс, не надо, пожалуйста, – запротестовала Пенелопа. – Ты делаешь из Давида просто какого-то преступника!
Линда взглянула на Джеймса. Он поверил ей. Когда он уходил, он был с ней холоден, насмешлив, презрителен. А теперь, хотя не прошло и двух часов, он полностью изменил свое отношение. Что же с ним случилось за эти два часа? Чем вызвана эта перемена?
Он повернулся к ней, почувствовав на себе вопросительный взгляд ее черных глаз. Спокойно отставил стакан с бренди и взял ее за руку. Касание его пальцев было нежным и успокаивающим.
– А он им и был, – тихо ответил он. – То, что сделал ваш муж, – самое настоящее преступление…
– Господи, это были его собственные деньги! – возразила мать.
– Преступление. За которое, будь он сейчас жив, ему пришлось бы отвечать по закону, – уверенно закончил Джеймс.
Пенелопа побледнела.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что Давид это понимал и специально…
– Нет, я, конечно, не имел в виду, что ваш муж специально подстроил тот несчастный случай и покончил жизнь самоубийством, – перебил ее Джеймс. – Я только хочу сказать, что если бы сейчас хоть один из компаньонов был жив, то не стоило даже и думать о том, что происшедшее каким-то образом можно скрыть.
Он повернулся к Линде, почувствовав, как она напряглась.
– Не бойся, – мягко сказал он ей, – несмотря ни на что, я не нарушу свое обещание. Я только хочу узнать, что теперь собираешься делать ты.
Линда изумленно замерла. Ее сердце застучало так громко, что, казалось, его удары слышны по всей комнате.
– Ты уже не хочешь получить мою долю?.. Он усмехнулся, но теперь уже над собой.
– …Вместе с женой, которая меня ненавидит.
Ей стало душно. Джеймс больше не хотел, чтобы она стала его женой. О боже! Но она уже не представляла свою жизнь без него. Он был ей нужен!
Он непроизвольно сжал ее руку и снова повернулся к Пенелопе.
– Я силой заставлял вашу дочь выйти за меня, – честно признался он. – И она была готова принести себя в жертву, поскольку любит вас всех… и Стива, – грубовато добавил он. Он посмотрел на Линду, и в его глазах было извинение. – Должно быть, ты его очень любила и поэтому вынесла все те неприятности, которые я тебе доставил за два последних месяца. – Он со вздохом покачал головой.
– Да, – согласилась она, по-прежнему пребывая в оцепенении.
Она очень любила Стива, она любит его до сих пор. Но это была любовь скорее к своенравному ребенку, которого надо либо наказывать, либо баловать. Она же никогда не видела от него ни помощи, ни защиты. Джеймса же она просто любит за то, что он такой, какой есть, за то, что, несмотря на собственную уязвимость, он способен защитить другого человека, заботиться о нем… И теперь он освобождал ее от данного ему слова!
– Джеймс…
– Я больше не позволю тебе приносить себя в жертву, – резко сказал он. – Мы все одна семья, и во время шторма должны быть вместе, не ссориться, не обижаться друг на друга, а быть вместе, – убежденно сказал он.
Это было просто поразительно. Джеймс всегда поступал вопреки желаниям семьи, как ее, так и своей собственной. Но сейчас призыв к объединению прозвучал совершенно искренне.
– Я последовал твоему совету, Линда, и съездил к своему отцу, – произнес он в ответ на ее удивленный взгляд. – Это было для меня не просто, но я хотел помириться с ним. Я выслушал всю историю его отношений с моей матерью. И если даже не со всем согласился, то понял, что вещи не обязательно могут быть черными или белыми. Иногда они оказываются серыми.
Линда смотрела на него широко открытыми глазами.
– Но твоя мать…
Он поморщился.
– Она не ангел. Я уже много лет об этом догадывался, а иногда точка зрения другого человека очень помогает разобраться в своих мыслях.
44 
